Доронина попрощалась с ней, пожелала выздороветь и ушла.
Сразу после ухода Дорониной Зинаида позвонила Валентину, чтобы в четыре часа он ждал ее на углу Кировского и Большой Пушкарской: «Я еще вчера предупреждала тебя, что понадобишься: брат приезжает». Он ее понял. Затем она села писать. Исписав четыре листа папиросной бумаги, свернула их в трубочку, вложила в футляр от термометра. Кассеты с пленками завернула в белую бумагу и положила в карман шинели. Так лучше. В случае чего можно незаметно выбросить в снег.
Она беспокойно ходила по комнате, ожидая назначенного часа. Уж больно много пьет Валентин в последнее время. Она боялась, чтобы он чего-либо не натворил. Надо бы о Валентине все рассказать капитану и посоветовать: пока не поздно, убрать его каким-нибудь способом. А то он сам завалится и других за собой потащит.
Около четырех Зинаида вышла из дому и пошла по направлению к Кировскому проспекту. На углу ее ждал мужчина среднего роста. На нем было серое короткое пальто, черная шапка-ушанка. Валентин Евдокимов на сей раз был чисто выбрит, но по его помятому лицу и опухшим векам видно было, что накануне он изрядно выпил.
— Кто приехал? Идти далеко?
— Пойдем к Ботаническому. Совсем другие, ты их не знаешь!
Когда Голосницына и Евдокимов подошли к Ботаническому саду, они заметили идущих навстречу военных.
— Это не они? — поинтересовался Евдокимов.
— Сейчас посмотрю! — И она стала напряженно всматриваться в идущих.
Ни Евдокимов, ни Голосницына не заметили, как к ним сзади подоспели два человека, а когда заметили, было уже поздно. Четыре сильные руки схватили их за локти. Приблизились и те, кто шел им навстречу, Тихий повелительный голос приказал:
— В машину!
Голосницына и Евдокимов настолько растерялись, что, не успев даже сказать что-нибудь, оказались в легковой машине. Напротив них, на откидных местах, сидели два автоматчика. Дверцы захлопнулись. Черный «ЗИС», рванув с места, на большой скорости помчался по Кировскому в сторону площади Революции.
И тут же в кабинете Полякова раздался телефонный звонок:
— Товарищ старший майор! Операция прошла благополучно, согласно плану. Заняла три минуты. Едут к вам.
— Хорошо, Воронов! Молодцы! Приступайте к обыскам на квартирах. Помните: на Большой Пушкарской все должно остаться так, как будто ничего не произошло.
— Есть!
Через пятнадцать минут Голосницыну и Евдокимова принимал комендант, который предъявил им ордера на арест. Обмякший Евдокимов, нахмурив брови, молча расписался на ордере. Но Голосницына успела прийти в себя. Поднявшись со скамьи, она шепнула Валентину: «Приятели. Любовная связь», — и осторожно бросила в мусорный ящик футляр от термометра и маленький сверток. И сразу начала протестовать против задержания: