— Полагаю, он не вернется до вечера?
— Вообще-то он уехал, — солгала она, удивляясь, почему не сказала ему правду. Это было совершенно невероятно — ведь она никогда не лгала! Боже, что с ней случилось?! — А ты что, ухлестываешь за чужими женами за спинами их мужей, да? — резко спросила она. — Поэтому не женат?
Он сверкнул своими серыми глазами.
— Здесь я вижу только одну чужую жену, с которой я заигрываю, если ты так поняла мои слова.
— Боюсь, ты зря теряешь время. Я не из тех, с кем можно позабавиться, — парировала она.
— Раньше у тебя получалось восхитительно, — сказал он приглушенным, волнующим голосом.
— Раньше мы были женаты, — бросила она. — А это большая разница.
— Ты любишь своего мужа?
Ее глаза расширились от негодования.
— О Господи, что за вопрос? Я бы не вышла за него, если бы не любила. А теперь извини… — И она быстро вышла из комнаты.
Обычно после езды верхом Даниэлла принимала душ. Но этим утром она побежала наверх и закрылась у себя в спальне. Байрон был невыносим! И не совершила ли она роковую ошибку, пригласив его в дом? Ей сделалось так жарко, что она буквально сдернула с себя всю одежду.
Холодный душ, обычно освежающий, на этот раз не принес спасительной прохлады: она все так же горела. Да будь он проклят! А она еще думала, что это неплохая идея — поговорить с ним. Как же она его недооценила!
Никогда раньше Байрон не играл в подобные игры. Когда они были совсем юными, период обольщения друг друга длился недолго. Он не ласкал ее глазами, как несколько минут назад. Не возбуждал, обещая без слов любовь и наслаждение.
Когда Байрон хотел ласк и любви, он добивался их, и она, такая же страстная, как и он, всегда охотно разделяла с ним его желание.
Она наспех растерлась полотенцем, накинула на себя платье из бледно-голубого шелка, провела щеткой по влажным волосам и легко сбежала вниз по лестнице. Теперь она спешила — спешила отделаться от него.
На кухне она поставила на плиту чайник, насыпала в кофейник кофе и расставила на подносе чашки и блюдца. Они были ярко-желтые, глиняные и всегда подавались за завтраком. Эта яркая посуда хорошо сочеталась с холодной облицовкой стен кухни, со светлым дубовым шкафом для посуды и с желтыми, как солнышко, занавесками.
Когда все было приготовлено — оставалось только подождать, когда закипит вода, — она обернулась… и увидела стоящего на пороге Байрона.
Ее сердце бешено забилось. Она должна была почувствовать его присутствие. Почему же не почувствовала? И когда он там появился? Возможно, только что. Именно на это Даниэлла и надеялась. Теперь, зная, что он незаметно за ней наблюдал, она вдруг растерялась.