— Скоро закипит, — сказала она бодро, твердо решив скрыть свое волнение.
— Я не спешу, — прислонившись к косяку двери, ответил он.
Это задело Даниэллу. Быстрей бы был готов кофе! Чем раньше они его выпьют — тем скорее он уйдет!
— Очень мило.
— Что мило? — нахмурилась она.
— Твой дом.
Не может быть! Он в ее отсутствие разглядывал дом?!
— Меня порадовало, что твой муж никак не повлиял на твои замыслы. Здесь все точно так, как ты планировала когда-то в нашем доме. Я просто счастлив, что ты получила то, что хотела. — (И снова она как будто уловила в его голосе циничные нотки.) — Только жаль, что мы не владеем им вместе.
— Я удивлена, что ты помнишь, — едва слышно проговорила она.
Его темная бровь дрогнула.
— Я помню все, Элли. — Он оторвался от двери и медленно направился к ней. — Все.
Даниэлла настороженно смотрела на него. Что делать? Отступить? Притвориться, что чем-то занята? И когда только эта вода закипит?! Ну почему так медленно!
— Я помню все, о чем мы когда-то говорили, все, что мы когда-то делали.
Он стоял так близко, что она могла разглядеть и темные крапинки в его серых глазах, и восхитительные густые ресницы, и даже седые волоски, которые так беспардонно вторглись в его волнистые черные волосы. Она подумала, что он хочет поцеловать ее. Да, она была уверена в этом — выражение серых глаз выдавало его намерение. И зная, что этот поцелуй может стать для нее роковым, Даниэлла быстро отскочила в сторону. Открыв дверь шкафа, она спросила:
— Может быть, хочешь печенья к кофе?
Понимая, что смутил ее, Байрон улыбнулся и вернулся на свое прежнее место — к дверному косяку.
— Нет, спасибо.
Даниэлла почувствовала себя почти счастливой, когда вода в чайнике наконец закипела. Она налила в кофейник кипятку и поставила его на поднос.
— Ну вот, все готово.
— Я отнесу.
Она неохотно отдала ему поднос. Но когда его руки коснулись ее пальцев — умышленно или случайно, неизвестно, — ее тело словно пронзило током. В ближайшие полчаса притворство, на которое уже не было сил, будет подвергнуто новому испытанию.
Это пугало ее — она была скверной актрисой.
— Я хочу точно знать, как ты жила с тех пор, когда я видел тебя в последний раз. — Байрон сидел, положив ногу на ногу, держа в руке чашку с блюдцем. Ему было интересно, знала ли Даниэлла, как она на него действует. Как сразу забилось его сердце, какими влажными стали его ладони!..
Она слегка пожала плечами.
— Почти нечего рассказывать. Несколько лет назад умер отец.
— О, прости! Как грустно это слышать, — сказал Байрон. — Однако я спрашиваю о другом.