Теперь все О'Рурки узнают, что у Шеннон поехала крыша. Все будут приставать к ней с идиотскими вопросами, на которые придется отвечать. Что она ответит?
— Надо украсить камин, — сказала Шеннон, быстро поднимаясь. Если уж на то пошло, за исключением спальни Джереми, весь дом внутри выглядел довольно уныло, и только игрушки и книги выделялись яркими пятнами на фоне серовато-белых стен и бежевой мебели. Шеннон подвесила на крючки два рождественских чулка для подарков, затем приделала гирлянду из шелковых листочков падуба и ягод прямо над камином и поставила две свечи по краям. Теперь гостиная в доме Алекса Маккинзи выглядела очень празднично.
— Ну как?
Он ничего не сказал.
— Как я понимаю, мне лучше уйти. Вы с Джереми можете потом собрать железную дорогу, — и она направилась к двери.
Шеннон уже приоткрыла ее, когда рука Алекса с силой захлопнула дверь, он прерывисто дышал, склонившись над ней. Шеннон повернулась и посмотрела в его голубые глаза, полные сожаления… и тепла.
— Меня влечет к тебе, ты знаешь это. Но я не могу заводить связь со своей соседкой, на виду у своего сына. Тем более если не планирую жениться снова. Понимаешь?
Какие горькие слова!.. Но Шеннон вдруг ощутила, как его тело напряглось и прижалось к ней. Ответное чувство разлилось теплом в ее груди. Руки сами легли вокруг его шеи, и казалось, что по венам бегут электрические разряды, а не кровь.
— Я понимаю, — прошептала она.
Алекс наклонился и запечатлел поцелуй на ее губах, смелый и властный. Стон Шеннон потерялся где-то глубоко, и мир вдруг закружился вокруг нее.
Внезапно Алекс застыл… и секундой позже она узнала причину. Сверху раздался звук слабого кашля.
Алекс смотрел, как она тяжело дышит, пытаясь прийти в себя.
— Папочка? — позвал в тишине Джереми, все еще охрипший из-за простуды. — Я хочу воды.
— Оставайся на месте, — резко велел Алекс.
Наконец придя в себя, Шеннон вытянулась как струна и порывисто расправила одежду. Первой мыслью было уйти, но Алекс взял ее за руку, останавливая.
— Останься, — повторил он. — Мы должны поговорить.
Шеннон, сидя на полу, машинально собирала игрушечный поезд и пыталась понять, почему она позволила Алексу поцеловать ее.
Потому что ты хотела этого, вот почему! Целовать Алекса — дело безнадежное. Он же сказал, что не женится снова, но она так устала быть одна…
С мрачным лицом Алекс спустился вниз и сел на нижнюю ступеньку. Он молчал, и Шеннон, нервничая, пыталась понять, что будет дальше.
Глубоко вздохнув, она распрямила плечи.
— Разве ты не рад, что мы сделали это? — Ее голос сорвался.