Несвицкий не понял или не захотел понять эту в упор ему сказанную дерзость.
— Что ж, ты поедешь на этот маскарад? — спросил он жену после минутного молчания, внезапно переходя на фамильярное «ты», с той резкой бесцеремонностью, которая характеризовала все его семейные отношения.
— Да… думаю, что поеду!..
— И прекрасно сделаешь… Повеселишься, поинтригуешь кого-нибудь.
— Даже и интриговать следует?
— Конечно… Что за маскарад без интриги?
— Кого же именно?.. — спросила княгиня.
— Ах, Боже мой, кого хочешь!.. Какое мне до этого дело?.. Я к числу ревнивых мужей, кажется, не принадлежу! — воскликнул Несвицкий.
Княгиня подняла на него пристальный взгляд и отчетливо произнесла:
— Кстати, о ревности. До меня в последние дни доходят довольно неутешительные слухи.
Несвицкий не сконфузился.
— Какие именно? — осведомился он.
— Я переговорю с вами о них тогда, когда я подробнее проверю их. А проверю я их не далее как на том самом маскараде, о котором идут такие упорные и такие оживленные разговоры.
— Это что же, угроза или вызов?..
— Ни то, ни другое!.. Простое желание убедиться…
— Стало быть, вопрос о маскараде решен окончательно?
— Почти! — лениво ответила Софья Карловна, вставая и идя навстречу показавшимся в конце аллеи нежданным гостям.
В эту минуту она даже была рада им. Ей все антипатичнее и антипатичнее становились беседы с мужем.
Приготовления к летнему маскараду шли веселые и оживленные. Было известно, что в маскараде примут участие чуть не все члены царской фамилии, и заказами на роскошное домино и характерные костюмы были завалены все модные портнихи.
Молодой княгине Несвицкой для ее домино ее мать-генеральша дала такие старинные кружева, от которых не отказалась бы сама императрица, и Софья Карловна, обладавшая исключительным вкусом и умением одеться, смело могла сказать себе, что ее маскарадный костюм будет одним из самых богатых и самых изящных.
Товарищи князя все с большей и большей охотой посещавшие его дом и прямо-таки гордившиеся своей «новой полковой дамой», принимали близко к сердцу ее грядущий успех на предстоящем бале и наперерыв друг перед другом старались узнавать и сообщать княгине о приготовлениях, делаемых другими участницами ожидавшегося торжества.
Траур по императрице Марии Феодоровне был только что снят, и все спешили вознаградить себя за сравнительно долгое воздержание и за отсутствие придворных увеселений. Кроме того, и сама идея летнего маскарада была настолько заманчивой и оригинальной, что останавливала на себе всеобщее внимание и сулила великосветским красавицам целую серию самых разнородных удовольствий.