Уже направляясь к двери с перекинутой через руку влажной курткой, он остановился и сказал:
— Сошьешь мне сорочку из белого дамасского шелка с гербом на груди: по серебряному полю красный дракон, вставший на дыбы над соболем. Завтра на рассвете принесешь.
Большая Рыжая Марготги в ярости воскликнула:
— Наглец! Ты не имеешь права требовать от меня такого!
— Я лейтенант Дракона и могу требовать чего угодно.
Он ушел, зная, что этой рыжей сучке теперь придется провести всю ночь за шитьем. А он порадуется каждому часу ее унижения.
Прошло три недели с того дня, как закопали Пака, и целительницы решили, что настало наконец время откопать его. Они промолчали, когда Уилл заявил, что хотел бы присутствовать при этом — никто из взрослых вообще с ним не разговаривал, если только мог избежать этого, — но, плетясь следом за женщинами к пруду, он прекрасно понимал, что им это не нравится.
Откопанное тело Пака выглядело как огромный черный корень, скрюченный и бесформенный. Все время что-то напевая, женщины развернули льняную ткань и вымыли тело коровьей мочой. Потом они выковыряли из всех отверстий животворную глину. Потом положили ему под язык фалангу летучей мыши. Потом разбили яйцо о его нос, и белок выпила одна целительница, а желток — другая.
Наконец они ввели ему пять кубиков сульфата декстоамфетамина.
Глаза Пака распахнулись. Кожа его от долгого лежания в земле стала черной, как ил, а волосы, наоборот, побелели. Но глаза были живые и зеленые, как молодая листва. Во всем, за исключением одного, его тело осталось таким же, каким было раньше. Но это самое «одно» заставило женщин жалостливо вздохнуть о нем.
У него не было одной ноги, от колена.
— Земля взяла ее себе, — грустно сказала одна из женщин.
— От ноги слишком мало оставалось, чтобы ее можно было спасти, — добавила другая.
— Жаль, — вздохнула третья.
И все они вышли из хижины, оставив Уилла и Пака наедине.
Пак долго ничего не говорил, только смотрел на обрубок своей ноги. Он сидел и осторожно ощупывал его, словно убеждаясь, что ноги действительно нет, что она каким-то волшебным образом не сделалась невидимой. Потом он уставился на чистую белую рубашку Уилла, на герб Дракона у него на груди. И наконец его немигающие глаза встретились с глазами Уилла.
— Это ты сделал!
— Нет!
Это было несправедливое обвинение. Мина не имела к Дракону никакого отношения. Точильщик Ножниц в любом случае нашел бы ее и принес в деревню. Дракона и мину объединяло только одно — Война, а в ней Уилл был не виноват. Он взял своего друга за руку.
— Тчортирион… — сказал он тихо, стараясь, чтобы их не подслушал кто-то невидимый.