– Простите, что мы втянули вас в эту историю, – сказал я.
Сидевший рядом со мной Алекперов был бледен как полотно. Я жестом подозвал одного из видеооператоров.
– Проклятое время, – сказал я. – Интересное время. Удивительное время. Все сплелось, и уже не понять, где правда, где вымысел.
Я извлек кассету из видеокамеры и показал ее присутствующим.
– Такой мы нашу жизнь и будем показывать в программах – без прикрас. Так хотел покойный Самсонов. Так хотим мы.
Они дозревали медленно, очень медленно. Я предполагал, что все произойдет значительно быстрее, но слишком сильным, вероятно, было пережитое потрясение.
– Мы собрались здесь, чтобы посмотреть пилотный выпуск возобновляемой программы «Вот так история!». – Я взмахнул только что отснятой видеокассетой. – Будем смотреть?
Вот сейчас они все поняли. Тишина в зале стояла гробовая. Алекперов, казалось, побледнел еще больше.
– Ну хорошо, – сказал я. – Тогда сразу перейдем к неофициальной части.
– Идиот, – пробормотал обретший дар речи Алекперов. – Тебя же теперь затаскают по судам.
– Посмотрим, – пожал я плечами и смахнул со лба некстати выступившие капли пота.
Это запоздало дало знать о себе напряжение.
Счастливым образом все обошлось. Вечером того же дня отснятый в пансионате материал был показан по алекперовскому телеканалу. Конкурирующие каналы довольствовались сюжетами в выпусках вечерних новостей. А на следующий день о случившемся в загородном пансионате написали едва ли не все газеты. Те, кто участвовал в нашем мероприятии, оказались в центре внимания. Кажется, эти люди даже почувствовали себя героями. Это нас и спасло. Если ты действительно герой да еще получаешь удовольствие, рассказывая родным и знакомым о своем участии в этой нашумевшей акции, то ты, конечно, не помчишься в милицию с заявлением о том, что твою жизнь подвергали опасности хулиганы от телевидения.
Единственным человеком, выразившим свое, мягко говоря, неудовольствие, был Алекперов. Он пригласил нас – меня и Светлану – в свой кабинет и устроил нам форменную выволочку. Мы узнали о себе следующее: мы безответственные и социально опасные типы, и если позволяем себе то, что позволили накануне, нас на пушечный выстрел нельзя подпускать к телевидению, потому что здесь, на телевидении, безответственности не прощают. Еще мы узнали, что нам жутко повезло и что если бы хоть один человек из присутствующих вздумал обратиться с заявлением куда надо, нам не удалось бы отвертеться ни за какие коврижки.
Алекперов не кричал и не размахивал руками. Он говорил негромко, стараясь не смотреть на нас, а мы держались тихо и неприметно, как мыши, потому что мы оба – ну уж я-то точно – чувствовали себя несколько не в своей тарелке. Не потому, что сделали то, что сделали, а потому, что непроизвольно подставили Алекперова. Его каналу эта акция конечно же пошла на пользу, но ему самому набранные очки дались слишком дорогой ценой. Случившееся накануне было для него, несомненно, немалым потрясением.