Однажды канцлер решил выступить с официальным правительственным заявлением вообще без текста. Помощники дважды пытались передать ему заготовленную речь. Он выпроваживал их из кабинета. Тогда они через секретаря передали ему письменную настоятельную просьбу принять их для обсуждения предстоящего выступления.
Канцлер принял Бланкенхорна и Эккардта и ворчливо согласился посмотреть, что они подготовили. Небрежно полистав страницы, задержался на одной из них. Сказал: это, пожалуй, неплохо. Карандаш быстро заходил по страницам: что-то менял, что-то исправлял, добавлял, вычеркивал. Через час правительственное заявление было готово.
Глубокой верой в собственные силы Аденауэр напоминал де Голля и расходился в этом с Черчиллем, который в значительной степени опирался на речеписцев и советников, активно использовал их способности и умение.
…Предстоял первый визит в Соединенные Штаты. Американским президентом стал Дуайт Эйзенхауэр, которого Аденауэр считал знатоком европейских дел и проблем безопасности. В преддверии визита в феврале 1953 года Бонн посетил государственный секретарь Джон Фостер Даллес. В первой же беседе Аденауэра с Даллесом выяснилось, что у них общие взгляды по всем кардинальным вопросам. Государственный секретарь подчеркнул, что Соединенные Штаты потеряют интерес к Европе, если она откажется от интеграции и будет существовать только лишь в национальных рамках. Высказался за ЕОС: с Советским Союзом можно разговаривать только с позиции силы. Россия наращивает войска на западных рубежах и укрепляет позиции в странах-сателлитах. Запад не должен ослаблять усилий в деле вооружений. Воссоединение Германии может обеспечить только сильный союз западных стран.
Возникла взаимная симпатия. С течением времени она крепла. Аденауэр часто обращался по многим вопросам к Даллесу непосредственно и всегда находил понимание и поддержку.
Корабль «Соединенные Штаты», на котором Аденауэр и его команда отправились в Нью-Йорк, Атлантический океан встретил апрельскими штормами. Большинство сопровождавших лежали в каютах, мучаясь морской болезнью. Канцлер как ни в чем не бывало гулял по палубе в прекрасном настроении, беседовал с капитаном, осматривал корабль или сидел, закутавшись в плед, на открытом воздухе в шезлонге и читал очередной детективный роман.
Однажды, проходя мимо каюты Хальштейна с раскрытой дверью, Аденауэр увидел, что хозяин куда-то отлучился. Зашел и унес папку с секретными документами. Потом два дня наблюдал озабоченность и растерянность Хальштейна. Папку вернул, сказав, что она ему понадобилась для уточнения позиции по германскому вопросу. Хальштейн облегченно вздохнул, так и не поняв, что канцлер подшутил над ним.