Учитывая серьезность зондажа, предпринятого Громыко, Кролль немедленно вылетел в Бонн. Брентано высказался против прямых переговоров с Москвой. Аденауэр принял посла и внимательно выслушал его аргументы в пользу двусторонних контактов по Берлину. Но он уже сформировал точку зрения и сказал Кроллю, что вступать в переговоры с Хрущевым не следует — они практически ничего не дадут и лишь вызовут недоверие и неудовольствие американцев, да и других западных союзников. Возрождать дух Рапалло[3] не время. С тем Кролль и вернулся в Москву.
Размышления приводили Аденауэра к выводу, что Хрущев, кроме всех прочих качеств, обладает даром актера и режиссера, мастера по части разыгрывания спектаклей. Канцлер ходил по кабинету и излагал свои доводы Глобке, сидевшему на обычном месте перед письменным столом.
— Берлинскую акцию советский руководитель затеял для поднятия собственного авторитета перед партийным съездом. В Москве привыкли выдвигать инициативы, которые явно обречены на провал, но которые создают видимость активной внешнеполитической деятельности. У Хрущева власть, как у Сталина. Но у него нет нимба Сталина. Он еще должен доказать, что пиджак, который он на себя натянул, не слишком широк ему. Без нимба миротворца Хрущеву долго у власти не удержаться. Он стоит перед выбором: согласиться на разоружение и направить деньги на повышение жизненного уровня населения или продолжать гонку вооружений и столкнуться с недовольством населения. Гонка вооружений задушит экономику России. Мирный переход в интересах Хрущева, ибо он замахнулся на достижение серьезных успехов во внутренней политике.
— Тогда почему же он обостряет обстановку? — задумчиво проговорил Глобке.
— Дело в том, что диктатура меняет психологию государственных деятелей. Они начинают верить только силе. Хрущев не пойдет на военное столкновение, если ощутит мощь и сплоченность Запада. Он по-прежнему пытается вырвать Федеративную Республику из западных союзов, нейтрализовать Германию, установить господство над ней, и это будет первым шагом к подчинению всей Европы.
Глобке делал пометки в рабочей тетради.
У Аденауэра вновь возникли опасения, что западные державы под натиском Хрущева пойдут на компромисс за счет интересов Федеративной Республики. Даллесу, прибывшему в Бонн, он доказывает, что необходимо дать отпор наступлению Москвы. Нельзя завоевать мир ценой компромисса в германском вопросе, ценой уступок русским. Успеха необходимо добиваться в сфере разоружения, разрядки, а потом уже решать германскую проблему.
Даллес понял обеспокоенность Аденауэра и заверил его, что Соединенные Штаты не дадут Хрущеву разрушить западную солидарность и продвинуть коммунистическое влияние в Западную Европу. Разговоры о нейтрализации Германии он считает несерьезными и не поддержит их. Выразил готовность совместно действовать против советского наступления.