Макс покачал головой.
— Всякие.
Он не хотел пугать ее рассказами о групповом изнасиловании, случившемся пару недель назад, или грабежах — едва ли не в каждую квартиру хоть раз да залезли воры, — или о машинах, что полыхают здесь по субботам.
— Да неприятности везде. Я, знаешь, тоже не в раю живу.
Но Макс уже не слушал. Впереди, у лестницы, стояла группа парней. Вроде бы среди них была и девушка, но поручиться Макс не мог. Он хотел повернуть назад, но их уже заметили.
— Э, да это тот тощий ублюдок.
Дэйна собралась было огрызнуться, но Макс толкнул ее:
— Молчи. Нам надо подняться по этой лестнице. Просто опусти глаза.
— Еще чего.
Компания перегородила весь проход. Пахло мочой, марихуаной и потом.
— Извините, — сказала Дэйна и попыталась протиснуться вдоль стены, но один из парней выставил руки. До самых плеч они пестрели сине-зелеными татуировками — роспись гнева и ненависти. — Можно пройти?
— Ладно, — сказал Макс. — Мы можем пойти другой дорогой.
— Что ты нам сегодня принес, козел?
Еще один парень зашел Максу за спину.
— А ты спросил у этой шлюшки разрешения ее трахнуть? — Остальные загоготали. — Знаешь, что у меня в кармане, шоколадка?
Макс ощущал его кислое дыхание, пахнущее сигаретами и пивом.
— У меня тут кое-что, что заставит твою тощую черную задницу сжаться от страха. — Парень ткнул Макса пальцем в живот. — Это моя лестница, ясно? Хочешь пройти — проси разрешения. Понял?
Макс кивнул. Парень сплюнул ему на свитер.
— Хочешь конфетку? — Дэйна просунула пакет между ним и Максом.
Парень ухмыльнулся и забрал весь пакет.
— Запомни, — сказал он, отступая в тень, — настучишь на меня — и мой нож настрогает тебя так быстро, что ты и не заметишь.
Макс смотрел, как они растворяются в темноте туннеля. Все были в капюшонах, кроме девушки, коротенькая юбка едва прикрывала попу. Дэйна уже открыла дверь на лестницу.
— Пошли, — сказала она. — Покажи мне свой дворец.
Макс вздохнул. Неудивительно, что отца никто не навещает. Эти парни — как его личные привратники.
Они прошли по бетонной галерее, пригибаясь под веревками с бельем и переступая через разбросанные там и тут пластиковые игрушки. Макс пытался унять дрожь в ногах. Он вытащил из кармана ключи и отпер дверь. Сердце все еще учащенно билось.
— Тут не очень прибрано, — сказал он, прежде чем посторониться. — И иногда папа забывает помыть посуду.
— Прекрати извиняться. — Дэйна распахнула дверь и вошла. — Где твоя комната?
Макс чуть не сказал, что у него нет своей комнаты, что тут всего одна спальня, отцовская, но он не хотел рисковать. Вдруг Дэйна уйдет, потому что им негде будет потусоваться. К тому же это вызовет новые расспросы.