Солдаты вошли, вгляделись в полумрак.
Один пнул Августа в бок, сказал:
— Ты! Шнелль! Шнелль! Бистро!
Август встал на колени, похлопал поднимавшегося Приеде по плечу, сказал:
— Держись! Их песенка спета!
С трудом поднялся, выпрямился, нырнул за низкую дверь, как в пустоту, и исчез. Дверь захлопнулась, и снова загремел тяжелый замок.
Приеде прислушивался долго, мучительно, до звона в ушах. Ничего не было слышно.
Примерно через час пришли и за ним. Он знал, — это еще не расстрел.
Небо было совсем темным от низких, набухших водою туч. Сполохи, вспыхивавшие на нем, стали ярче. Приеде понял — фронт приблизился за этот день. Прожить бы еще сутки-другие, и, возможно, немцам будет не до него, они ведь тоже боятся смерти.
Его провели в штаб разведывательно-диверсионного отряда «СС-Ягдфербанд».
Офицер-латыш в немецкой форме, с которым он встретился в кабинете оберста, оглядел его залитое кровью лицо, брезгливо сказал:
— Отличный вид!. Как раз для гулянья по улице Бривибас! — поморщился, кивнул солдату: — Проводи его умыться!
Солдат вывел Приеде к колодцу. Нет, и это еще не расстрел…
Солдат полил ему голову из ведра, вода была звонкой и холодной. Приеде вытер лицо подолом своей рубашки, постоял, вдыхая воздух, пахнущий тлением. Но это был еще не тот запах, какой исходит от убитого на третий день. Он выпрямился и пошел впереди солдата обратно.
И снова увидел Августа.
Август, все еще могучий, хотя и залитый кровью с головы до ног стоял у входа в особняк оберста. Трое солдат с автоматами наизготовку охраняли его. Август улыбнулся Янису, и Приеде содрогнулся: это была дружеская улыбка, сочувствующая, даже ободряющая, а ведь Август стоял перед смертью.
Солдат ткнул Приеде в спину. Приеде шагнул в комнату.
— Ну как, освежились? — с усмешкой спросил латыш.
Приеде промолчал.
Эсэсовец посмотрел на Приеде испытующим взглядом, словно определял, готов ли тот к сдаче, сделал знак немцу-конвоиру, и немец вышел. Теперь они остались с глазу на глаз. Приеде и этот латыш в форме немецкого офицера.
— Ну вот что, убеждать вас мне некогда, — сухо сказал офицер. — Мне ничто не помешает расстрелять вас за шпионаж. Но у вас есть возможность выйти из этой игры и войти в другую…
Офицер выждал паузу и продолжал — резко, зло:
— Немцы не удержались в Латвии, большевики оказались сильнее. Но война против Советов на этом не кончится. Подождите, с Советами еще будут воевать и американцы и англичане. И мы, национально-мыслящие латыши, будем воевать против Советов рядом с каждым из возможных союзников. Начало нашей победы мы закладываем и сейчас, в дни поражения. Вы останетесь жить. Для этого нужно совсем немного: завтра начнете работать на немцев, будете передавать по вашей рации все, что вам прикажут…