Две последние добрались — первый воин, подпрыгнув, уперся ногами в стену, торопливо засеменил ступнями. Остальные, напирая на шест, буквально затолкали своего бойца наверх — но там защитники встретили его копьями, толкнув обратно. Точно так же отбили и вторую попытку перемахнуть частокол. Под веселое улюлюканье булгар муромцы отступили, собравшись вокруг своего сотника возле бузины. Стрелы сюда долететь могли — но уже совсем слабыми и малоопасными. Булгары это тоже знали, и нападающих не беспокоили — берегли припасы для новой возможной атаки.
У двоих из бойцов стрелы засели глубоко в ногах, одному наконечник пробил кольчугу, поддоспешник и вошел между лопаток примерно на палец, еще одному насквозь пронзил ступню. Остальные отделались порезами и царапинами.
— Кабы без колдовства обошлись, уже внутри бы рубились, — зло сказал ратник, что на отдыхе сетовал о закрытых воротах.
— Давайте еще раз! — сжал кулаки боярин. — Закройтесь!
Дружинники расхватали щиты, оставленные перед первой атакой, снова встали вдоль шестов, начали разбег. Булгары подняли луки, одна за другой басовито загудели тетивы. Вербовщик насчитал четырех стрелков внизу, и еще двое пускали стрелы сверху, из дома на холмике. Работали они быстро, щиты муромцев на глазах обрастали оперенными древками — однако теперь порубежникам удалось сбить с разбега только один из отрядов. Остальные четыре довели своих бойцов до стены и даже забросили наверх — но там храбрых воинов опять же ожидали копья, которыми булгары норовили не просто отпихнуть, а уколоть мимо щита в ноги или — с хорошего замаха, чтобы кольчугу пробить — в открытый правый бок.
Одолеть частокол не удалось — дружинники попадали назад, отступили, оставив одного из товарищей лежать возле укрепления в луже крови.
— Людей мало, боярин, — посетовал кто-то. — Напрасно на колдовство понадеялись, числом надобно было давить.
— Додавим… — Воевода передового отряда вскинул глаза к небу: — Избор, отчего небо затягивает?
— Дык, — вскинулся волхв, хлопочущий возле раненых. — Заговор, он не вечный… Еще один надобно творить…
— Так твори! Ушкуи остальные по уговору к полуночи причалить должны. В темноте могут не найти.
«На ушкуях сотня бойцов была, — мысленно прикинул Ротгкхон. — Разделить на шесть — получится, шестнадцать дружинников за раз можно перебросить. Против двадцати защитников устоят легко, а там еще полтора десятка перекинуть, потом еще… И все, взята застава».
Он достал из поясной сумки толстую войлочную тюбетейку, надел, поверх нее повязал платок, спустив завязки на затылок, пробрался ближе к воеводе: