– Меньше обувка стаптывается, – объяснил он, поймав взгляд Антона. – Скажите, сударь, вам обязательно с отдельным входом?
Нет, хотел сказать Антон, но капитан опередил его:
– Обязательно.
Уютно мурлыкая, бритый зашелестел грязненькой тетрадочкой, где вместо букв были какие-то значочки, будто воробей наследил. В маленькой комнате, куда Сокольников с Антоном попали от разговорчивого полковника, на тесно сдвинутых столах громоздились канцелярские папки, тут же почему-то лежало велосипедное колесо.
И опять ответ прозвучал, едва лишь Антон перевел взгляд на неуместный предмет.
– Отвинчиваю. Отчаянный народ – прямо от крыльца контрразведки тырят. – Шишков сложил толстые губы коромыслом. – Раньше только седло снимал – все равно угнали. Велосипед я, конечно, вернул, а вору сделал чики-чики. – Он провел большим пальцем по шее, будто перерезая горло. – Но этим сейчас мало кого напугаешь. А колесо – иное дело, без колеса не уведут.
В каком смысле «чики-чики»? – хотелось спросить Антону. Не в буквальном же? Но спросил про другое:
– Скажите, а почему квартирным вопросом занимается контрразведка?
– Контрразведка, сударь мой, должна знать всё, – промурлыкал Шишков, ведя пальцем по закорючкам. – Не про тайны науки, конечно, иль про бездны мирозданья, но про город – всё. Средь прочего и про жилищные резервы… – Палец остановился. – Вот, то что нужно. Правда, далеконько, за Корабельной. Но на Городской стороне с отдельным входом и письменным столом вообще ничего.
Капитан вопросительно посмотрел на Антона. Тот кивнул. Ему и так было неловко, что занятые люди тратят на него столько времени.
– Это неважно. Я собираюсь не гулять, а работать.
Сокольников взглянул на свои наручные часы.
– Тогда едем.
– Тихон… Андреевич, – не сразу вспомнил отчество Антон (имя-то тихого офицера запомнить было нетрудно), – вам совершенно незачем… Господин Шишков меня проводит.
– Приказано устроить. Должен убедиться, – отрезал капитан.
И поехали.
В самом деле, дорога оказалась неблизкой – минут на двадцать. Машина сначала поднялась по улице, потом покатила по крутому спуску вниз. Уже почти совсем стемнело, уличные фонари в этой части города не горели, лишь тускло светились окна, и Антон мало что мог разглядеть. Вот слева заблестела вода – автомобиль мчал по краю неширокой бухты. Где-то неподалеку гуднул невидимый паровоз. Затем потянулись длинные и громоздкие постройки, вовсе неосвещенные – склады или, может быть, мастерские.
Снова начался жилой квартал, но не городского, а деревенского вида. Улица была немощеной, по обе стороны, за плетнями, торчали соломенные и дранковые крыши, колодезные журавли.