– Завтра вам доставят всё необходимое.
Сокольников поставил чемодан, козырнул, вышел.
Ушел и Шишков, попрощавшись с Антоном и пожелав «спокойнейшей ночи». Рукопожатие у него было такое же, как у полковника, – мягкое, но крепкое. Должно быть, профессиональное.
Антон остался наедине с лэндлордом и лэндледи (он мысленно всё продолжал иронизировать, что с точки зрения психологической теории несомненно являлось попыткой компенсировать внутренний дискомфорт).
Состоялось знакомство, но комфортней от этого не сделалось.
Мужчина сам ни о чем не спрашивал, а отвечал, будто рапортовал начальству. Лицо у него было скуластое, вислоусое, с глубокой складкой между бровями. Звали его Павло Семенович. Жена на вопрос, как ее величать, сказала: «Та шо меня величать. Кажете „тетка“, и ладно. Других теток у нас на дворе нема».
Антону показали, где колодец, где отхожее место (деликатно обозвав его «латрына»), дали постельное белье. Были предупредительны, даже услужливы. Смущали только глаза хозяина. Кроме страха в них читалось еще что-то. Неужели ненависть? Но почему?
Антону хотелось остаться одному, он вдруг почувствовал себя неимоверно уставшим, но Пасюки всё стояли у порога, не уходили, будто ждали еще чего-то.
А, видимо, вот в чем дело.
– Плата по казенному тарифу это сколько? Наверное, немного? Я могу доплачивать.
Павло Семенович, сдвинув косматые брови, сказал:
– Ничого не треба. Всем очень довольны.
И опять стоят. Как сделать, чтоб они перестали бояться?
– Вы не думайте, я не из контрразведки.
– Ага, – кивнула тетка.
– То не наше дило, – сказал хозяин.
Не тронулись с места.
Наконец Антон понял: они ждут разрешения удалиться.
– Ну, спокойной вам ночи.
Немедленно, чуть не столкнувшись в проеме плечами, чета Пасюков исчезла.
Он развесил одежду, сложил на столе книги. Фотоаппарат пристроить было некуда. Пришлось оставить в чемодане вместе с набором разнокалиберных шприцов, новогодним подарком профессора Шницлера.
Стук в дверь.
Снова хозяин.
– Вот. – На заскорузлой ладони лежал ключ. – На ночь снутри запирайтеся. Когда уходите тож. Жиганов полно. Если не дай боже шось пропадет, с нас не спрашивайте. Во другого ключа нету, только ваш… Керосину много не жгите. Который в лампе догорит – другого нема.
– Хорошо. Я завтра куплю что-нибудь для освещения, а лампу вам верну.
Всё, теперь уж точно один. Антон сгрыз остаток цюрихских галет, закусил шоколадкой, запил холодной, чуть солоноватой водой.
Нужно было собраться с мыслями. От событий и впечатлений голова шла кругом. Лучший способ систематизации и анализа сумбура – запись на бумаге.