Мы останавливаемся перед театром крайне унылого вида, обвешанным афишами прошлых представлений, выцветшими и потрепанными.
— По-моему, тут закрыто, — говорю я. — Ричард, поезжай домой.
Но одна из высоких парадных дверей распахивается, как будто только нас здесь и ждали, и мы с Софи выбираемся из двуколки.
Из дверей выходит огромный, как глыба, человек в одежде, которая ему чуточку мала, и тянет к Софи мясистую руку.
— Нет! — кричит она.
— Моя малышка Софи! — замогильным голосом приветствует ее незнакомец.
— Вы что, и у него были в любовницах? — Я, честно сказать, в ужасе.
— Нет. — Она так бледна, что нос ее, кажется, светится ярко-красным, а под глазами залегли темные тени. — Нет. Я его убила.
Убила? Этот неприятный человек точно не призрак. Он громко рыгает и почесывает внушительных размеров живот.
Софи хватается за мою руку, и я обнимаю ее — боюсь, что она грохнется в обморок.
— Дорогая моя! — рокочет покойничек. — Сэр, уберите руки от моей нареченной.
Я, поддерживая Софи, проталкиваюсь мимо него в театр. Дверь в зрительный зал открыта, на сцене суета: мальчик отрабатывает кульбиты, несколько человек разбирают декорации.
Я усаживаю Софи на одну из деревянных скамеек.
Тут ко мне кто-то подскакивает и хватает меня за грудки. Моя шляпа летит прочь.
— Какого черта вы с ней делаете?
Должно быть, я угодил в сумасшедший дом. Я отталкиваю второго джентльмена и оказываюсь лицом к лицу с первым, который смотрит на Софи с удивительно сентиментальным и глупым выражением лица.
— Мой цветочек, — грохочет он.
— Ваша нареченная?
— В переносном смысле слова, сэр. Она мое солнце, моя радость и надежда.
— Она ни то, ни другое, ни третье, сэр, и, уж конечно, она не ваша! Да, сэр, чем могу помочь? — обращаюсь я ко второму джентльмену, который приближается ко мне с воинственно сжатыми кулаками.
— Руки прочь от моей кровиночки!
Кровиночки?
— Ох, пап, — слышится слабенький голосок. — Придержи язык.
— Она жива! — восклицает мистер Марсден, потому что это именно он, и теперь я замечаю их сходство: у отца Софи такой же, как у нее, цвет волос и такие же красивые глаза.
— Разумеется, я жива, папа. Удивительно другое — что мистер Словен тоже жив. Я-то думала, что убила его. А что касается тебя, пап, то где тебя чертит носили?
Он прижимает руку к груди.
— Дитя мое, как счастлив я, что снова ты в моих объятиях! Дорогая, у нас были очень прибыльные и целительные гастроли: Портсмут, Саутгемптон, деревеньки на побережье. Но потом у нас кончились деньги и мы вернулись, а мистер Словен, раз уж вы помолвлены, был так добр, что профинансировал наши представления здесь.