Войнарский стоял на улице, ждал условного сигнала из квартиры: по нему он должен был узнать, есть ли среди гостей те, которых так долго и безрезультатно ищут по всей республике. Наконец отдернулась занавеска, распахнулась половинка окна, и сильный мужской голос дурашливо пропел в темноту:
Все бутылки шевелятся,
Все стаканы говорят,
Все девчонки веселятся,
Только я одна в тюрьме!..
Поющего оттянули за плечо, прикрыли окно, задернули занавеску.
Выждав еще минут десять, начальник губрозыска покинул свое укрытие, пересек улицу и поднялся на крыльцо. Сунул длинный ножик в дверную щелку, сшиб крючок и вошел в сени. Постучав, встал за косяк. В избе притихли. Гомон смолк, к двери кто-то подошел.
— Чего стучишь? — гнусаво крикнула хозяйка. — У нас все дома, никого не ждем.
— Здравствуй, Муся! — сказал Юрий Павлович. — Это я, Войнарский.
Раздался удар, крик — это отшибли от двери Муську. Загрохотало, пуля, свистнув, прошла сквозь дверь и унеслась куда-то в огороды.
— Это же бесполезно, граждане! — крикнул Войнарский. — Дом окружен, бесполезно, повторяю! Выходи, Ухач! Ты, Фима, тоже выходи! И Свиста с собой захватите!..
— Сволочь, падло… — сипели из-за двери. — Кобра очкастая…
— Ну, некогда мне, — устало сказал начальник. — Имейте в виду одно: учитывая опасность этих троих, мною дан приказ в случае сопротивления просто перестрелять их. Но при этом могут пострадать и… кгмм!.. невинные! Муся, я это говорю относительно твоей компании.
Тотчас за дверью послышались возня, крики, снова выстрелили. Зазвенели стекла, и обезумевшая от страха орава полезла из дома. В суматохе кто-то тихонько отомкнул изнутри дверной запор, и Войнарский проник в избу. За ним тенями пронеслось несколько человек из группы захвата.
В темной избе при свете фонариков обнаружилась такая картина: в углу стонала и материлась, зажимая ссадину на голове, хозяйка Муська. Трое карманников распластали по полу грабителя Фиму и, оттягивая его голову за волосы, с размаху квасили лицом об доски. Карманник Свист с простреленным плечом жался к печке; плечо прострелил напарник в отместку за то, что Свист вел его к старым друзьям-ворам, а привел в засаду. Сам Ухач бился под окном в руках Кашина и Казначеева. Карманники тараканами бежали по огороду, лезли на забор, их излавливали и тащили обратно в избу, пред очи Войнарского. Перепуганных воров он велел отпустить; Муське Сибирячке сам прижег рану на голове; троих пойманных предстояло отвезти в домзак, постановления на арест их были получены еще утром. Сам Юрий Павлович к машине уже не пошел и от предложения подвезти отказался, заявив, что ему тут совсем рядом.