— Ну, как тебе фильма — второй-то раз?
— Что ж, что второй. Фильма хорошая, жизненная, все, как в жизни.
— Ага. Как в жизни.
Девушка взяла его за рукав:
— Ты за мной не ходи. Не надо. Да кто ты такой?
— Что и сказать… Красноармеец. После демобилизации два месяца скитался, чего только не навидался, а работу только вот сегодня нашел. Да и то не знаю, крепко ли устроился. Что ж, камни так камни, была бы душа на месте. А ты кто?
— Ладно-ладно! — засмеялась она. — Слишком много захотел… сразу.
— Да мне-то все равно, кто ты ни есть. Спасибо — пошла со мной, не побрезгала, разговариваешь вот.
— Зачем ты так! Вспомнишь потом эти слова, смеяться станешь… Значит, тебе все равно?
Он склонился и коснулся губами ее виска. Она приникла лбом к его плечу.
— Смотри, парень. На огонь летишь.
— А я не боюсь, — спокойно сказал Малахов.
Из газеты:
«ЭУГЕН НЕСЧАСТНЫЙ» В ГОРТЕАТРЕ
Жутко раздается наглый смех раздразненной женщины, и лукаво подмигивают ей уличные фонари большого города…
В больном теле — больная душа…
В больной Европе — больной танец.
Ее кумир, ее бог — шимми, шимми — суррогат полового акта.
Его танцуют все: мужчины, женщины, старики, дети — во всевозможных сочетаниях и комбинациях.
Танцуют вещи, города, страны, политика, верования, его танцует весь больной, изживший себя и свою культуру Запад.
И, наряду с потоками денег, вина, цветов, музыки и женщин, ютящиеся в подвалах чернорабочие потом и кровью добывают себе пару грошей на фунт хлеба.
Поставленная автором проблема счастья, пола и отрицания войны настолько возмутила западную буржуазию, что пьеса там нигде не была поставлена.
Эмпиреев
* * *
1500 человек на праздновании Дня Стеньки Разина.
Ушли со знаменами в луга и там провели поротную маршировку.
Был митинг. Доклад «О бытовом и революционном значении Разина».
Инсценировка.
Набег персов быстр. Победа за Разиным, и в его руках княжна. В походе на Царицын казаки стали роптать — «нас на бабу променял». Разин расстается с княжной — бросает ее в воду.
Под Царицыным Разин разбит и взят в плен. Его ведут на спортполе, и там устраивается публичная казнь.
Очевидец
…Который?
Может быть, этот — в новом костюме, на углу, — завлекает он смешливую нэпаческую дочку? Она смеется охотно, ей нравится парень — крепкий и белозубый. Он угощает ее леденцами и зовет погулять в сад, под деревья; она сыплет ему в карман семечки и упирается для вида, но — ах, хочется любви душными летними вечерами! Кто он, этот парень? Нацеловавшись с девчонкой, не пойдет ли он к ночи играть «перышком» на улицах или нюхать кокаин в разудалой «малине», исходить криком в песне: