Они разговаривали еще до того, как войти в кабинет, — Федор услышал окончание фразы Ванина:
— …суетливая, паническая нервозность!
Трунов сел к столу, встревоженный и сердитый; директор с выражением недовольства и недоумения на крупном лице, приподняв мощные плечи, уставился на Недосекина, как бы желая сказать: «Вот вы какой!»
Ванин, едва вошел, тоже повернулся к Недосекину, и Федор, сидевший у самой двери, поразился тому, как изменилось вдруг его лицо: бледное, с заостренными чертами, глаза — колкие, гневные. Федор никогда не видел Ванина таким. Удивительным было также то, что он, обращаясь к Недосекину, не повышал голоса, а скорее снижал:
— Мы очень сожалеем, товарищ Недосекин, что раньше не удалось обнаружить этого очень крупного изъяна в вашей лекционной работе. Читая сейчас раздел химии, посвященный отравляющим веществам, вы рисовали такие страшные картины будущей химической войны, что в аудитории стояла мрачная тишина. Что вы делаете, товарищ Недосекин! — Ванин снизил голос почти до шепота: — Это вы таким способом повышаете мобилизационную готовность народа? Вы путаете молодых людей ужасами войны,, воспитываете в них какие-то пацифистские, сентиментальные качества!
Недосекин овладел собой. Он повернулся к директору..
— Илья Степанович, я не понимаю… — сказал он с выражением удивления, — это недоразумение… совершенно неожиданна для меня эта реакция Александра Яковлевича… Все это для меня оскорбительно.
— Не только Александра Яковлевича, — директор выпрямился, — это реакция и наша, — он кивнул на Трунова, — моя и декана факультета, очень доверчивых людей…
Сказал и отвернулся. Недосекин, помедлив, проговорил неуверенно:
— Ну, хорошо… если это ошибка, так ведь ее можно исправить?
— Вы считаете, что так легко исправить ошибку? — спросил Ванин. — Мы этого не считаем! Вы травмировали души молодых людей…
Ванин резко выбросил прямую руку вперед и так же резко, чуть согнув ее в локте, опустил вниз.
— В таком случае… что вы от меня требуете? — Недосекин опустил глаза.
— Сознания ответственности за каждое слово на лекциях — вот что мы требуем!
Внезапно Ванин посмотрел на Федора, будто только сейчас его увидел.
«А вы здесь зачем?» — прочел Федор в его взгляде и вышел, поймав последнюю, обращенную к Недосекину фразу Ванина:
— Через час — ваш доклад.
И после паузы — хозяйски властную — директора:
— Вы свободны.
Было ли трудно Ванину, при его добром характере, так резко разговаривать с Недосекиным?
Ответ на этот вопрос был очень прост и естествен для него самого, но в существе своем не был так прост для других, и Ванин об этом догадывался. Он с живым любопытством, не мешающим основному направлению его мыслей, слов, дел, ежедневно наблюдал, как отзываются люди о его словах и делах.