— Я никогда не хотела, чтобы ты оказался реальным. Если бы ты был только моим воображением, я могла бы по желанию вызывать тебя, и никогда не возникло бы нужды вмешиваться друзьям и родственникам.
"Или смерти", — подумала она и вздрогнула от страха.
— Так ты оказывается просто трусиха.
"О да, — подумала она. — Я самая большая трусиха, ибо не могу перенести мысли, что настанет час, когда ты больше не будешь ходить по земле. Лучше отослать тебя сейчас, когда у тебя нет ни лица, ни имени, чем видеть тебя реальным мужчиной и весь остаток жизни гадать, не окажется ли каждое расставание последним".
Она повернулась к нему, сама не веря, что произносит эти слова:
— Все кончено. Ты никогда не должен возвращаться сюда. Никогда.
Его светлые глаза словно сверкнули в темноте, она задержала дыхание.
— Ты можешь отрицать то, что существует между нами, но тебе не удастся ничего изменить, — угрожающе сказал он, но в его голосе звучала боль, от которой ее сердце могло разорваться.
Когда он неожиданно встал с кровати, она не произнесла ни слова. Потому что знала, что если заговорит, то захочет взять обратно все свои слова и станет просить его остаться.
Она не слышала его шагов, но, когда он снова заговорил, голос его доносился уже издали.
— Хочу дать вам один совет, леди Джулианна. Возвращайтесь в Лондон вместе с вашей бабушкой. Оставаться здесь небезопасно для вас обеих.
Она села на кровати, пытаясь разглядеть в темноте его тень, но безуспешно.
— Откуда ты это знаешь?
— Спросите у Джеда Колемана. Прощайте, миледи.
— Нет. Подожди!
Ей показалось, что она видит какое-то движение у камина, но огонь в камине давно погас, и она не могла быть уверенной.
— Ты предпочитаешь, чтобы я оставался призраком, — резко сказал он, — но я человек из плоти и крови, в чем ты могла убедиться, принимая меня в свое лоно. Если ты отказываешься признавать это, нам нечего обсуждать.
Она точно знала тот момент, когда он исчезал из комнаты. Будет ли так же, когда он перестанет существовать?
Она перевернулась на живот и разразилась рыданиями, которые кончились только тогда, когда усталость переборола ее страдания.
Утро оказалось ясным и свежим. В ворота Блад Холла въехала элегантная карета, за которой следовали два фургона, груженные невероятным количеством узлов и чемоданов. За фургонами шествовали два лакея, которые вели на поводу полдюжины лошадей. На дорожке раздалось цоканье копыт и скрип колес.
— Будь я проклят! Это еще что такое?
— Это возвращается маркиза Ильфракомбе. Посмотрите на ее сопровождение. Разве это не производит впечатления?