Ли выложила яичницу на тарелку, подвинула племяннику:
– Приятного аппетита.
Он заставил себя улыбнуться, ткнул вилкой в объявление.
– Опять потерялся щенок.
– Почему-то у всех пропадают щенки.
– Не у всех. За бейсболом следишь?
– Ненавижу бейсбол. Фелпс внушил мне стойкое отвращение к спорту.
Адам усмехнулся, перевернул страницу. Некоторое время оба ели молча. Когда тишина в кухне сделалась невыносимой, Ли нажала кнопку панели дистанционного управления, и стоявший на холодильнике телевизор ожил. Внезапно племянник и тетка ощутили острый интерес к погоде. Диктор обещал, что день будет сухим и жарким. Тетка неохотно водила ножом по столу. Ей явно не до еды, подумал Адам.
Покончив с яичницей, он поставил тарелку в раковину и вновь принялся за газету. Ли не отрывала глаз от экрана телевизора.
– Сегодня пойду к Сэму. Прошла уже целая неделя. Она перевела взгляд на солонку.
– Нам не стоило ездить в Клэнтон, Адам.
– Знаю.
– Зря ты настоял на своем.
– Прости. Наверное, зря. Я и сам раскаиваюсь.
– Это было несправедливо.
– Согласен. Теперь я начинаю понимать, что семейные тайны – материя слишком тонкая.
– Это было несправедливо по отношению к Сэму. Ненужная жестокость. Ведь ему осталось только две недели.
– Ты права. И тебя я не должен был мучить воспоминаниями.
– Со мной все в порядке. – Фраза прозвучала так, будто тетка лишь надеялась на это.
– Мне искренне жаль, Ли.
– Забудь. Что вы с Сэмом намерены сегодня делать?
– Продолжим беседу. Федеральный суд отклонил мой протест, поэтому завтра подам апелляцию. Сэм наверняка захочет обсудить стратегию защиты.
– Передай, что я все время думаю о нем.
– Непременно.
Ли покрутила в руках пустую чашку.
– И спроси, может, мне навестить его?
– Ты действительно этого хочешь? – Адам не счел нужным скрыть изумление.
– Не то чтобы хочу, но чувствую себя обязанной. Я не видела его долгие годы.
– Спрошу.
– Только не упоминай про Джо Линкольна. Я никогда не признавалась отцу, что видела, как все произошло.
– То есть об убийстве вы не говорили?
– Ни разу. В округе, конечно, все знали, однако соседям было наплевать. Ну, убил Сэм какого-то чернокожего, так ведь шел пятидесятый год, и действие происходило в Миссисипи. Нет, об убийстве в нашем доме не говорили.
– Значит, Сэм, стоя одной ногой в могиле, так и не удосужился вспомнить о своей жертве?
– А зачем ему? Прошло уже сорок лет.
– Ну, не знаю. Может, раскается.
– Перед тобой? Попросит у тебя прощения, и совесть его очистится? Оставь, Адам. Ты слишком молод, тебе не понять. Не трогай старика. Ты для него сейчас – единственный свет в окошке.