Анины волосы скрутили, подкололи на затылке с легким напуском над шеей, подчеркивая ее стройность, выпустили на шею якобы небрежный, а на самом деле тщательно налаженный локон, пригладили излишнюю пышность над нежным лбом, и прическа была готова.
Еще немного грима, самого деликатного, еще немного подчеркнуть рисунок губ розовым карандашом, подтемнить ресницы, еще капнуть под ключицу «Диориссимо», духов старомодных, но надежных и забытых настолько, что способны сойти и за пикантную новинку. Еще подтянуть ремешок на босоножке, притопнуть каблучком, подправить и разгладить на колене переливчатую тонкую лайкру колготок. Еще раз поглядеться в зеркало… Все. Само совершенство.
— Все, Анюта, — подвела итог Светлана, — все. Ты само совершенство. Хоть на выставку. И не забудь: ты у нас Елена Георгиевна Пьянцух, администратор. Не перепутай, а то еще охрана выставит вон.
— Мама, а если паспорт спросят? — Аня все же немного трусила. Она никогда еще не была на великосветских раутах и на концертах для избранных.
— Ну, до этого не дойдет, — пожала плечами Светлана. — Главное, чувствуй себя уверенно. Но и не мелькай особенно. Выбери скромный уголок, возьми бокал коктейля… А музыка будет хорошая, великолепная, я тебе обещаю. Сначала выступим мы, струнный ансамбль, потом… Потом — сюрприз для тебя.
— Сюрприз? — Аня не очень-то любила сюрпризы. Вернее, участвовать в сюрпризах.
— Да, сюрприз. Но не трусь, не трусь раньше времени! Ты же еще не знаешь, Анюта… Мы-то, струнный ансамбль, я подозреваю, никого здесь особенно не интересуем. Мы так, для разогрева снобствующей публики, что-то вроде аперитива. Дивертисмент, не более того. И нисколько меня это не унижает за те деньги, которые нам обещали по договору. Даже Яша согласился, а он, надо сказать, немного избалован в своих палестинах. В Европе, уточню. Так вот, мы будем играть — легкую классику играть, публика будет собираться, рассаживаться, пить шампанское. А потом, после нас… После нас — нет, не потоп, конечно же, а — главное блюдо. Вот угадай, кто?
— Как я угадаю? Ростропович? Спиваков?
— Ну уж! — повела зеленым морским плечом Светлана. — Джон Элвуд, вот кто! Представляешь?
— Ничего себе, — благоговейно пролепетала Аня и пошла под бледным гримом застенчивыми розами. — Никогда бы не подумала, что он выступает и в камерных залах, а не только на стадионах.
— Насколько мне известно, не выступает, — подняла брови Светлана. — Но тут уж такое дело: зал, конечно, маленький, количество зрителей невелико, а сборы как на стадионе, как на «Уэмбли» каком-нибудь, ну, может, немного поменьше. Любой бы выступил.