Султан приказал знатным вельможам, бывшим среди нас, подняться на борт четырех галер и двигаться к Дамьетте. На судах вместе со мной были благородные граф Пьер де Бретань, граф Гийом Фландрский, добрый граф Жан де Суассон, мессир Эмбер де Божо, верховный коннетабль Франции, смелый рыцарь Бодуэн д’Ибелин и его брат.
Те, кто доставил нас на корабли, заставили наши суда встать перед лагерем, который султан разбил на берегу реки. Я объясню, как он устроен. Прямо перед ним стояла вышка из еловых стволов, полностью затянутая крашеным полотном, которая служит главным входом в лагерь. За ней – шатер, где эмиры оставляют свои сабли и другое оружие, когда идут говорить с султаном. Сразу же за ним – другая вышка, точно такая же, как первая. Она дает доступ в огромный шатер, который служит своего рода приемной султана. Рядом стоит еще одна вышка, похожая на остальные, что ведет в личные помещения султана.
К ним примыкает двор, где в середине стоит вышка, размерами своими превосходящая все прочие, на которую султан поднимается, когда хочет осмотреть местность вокруг лагеря или увидеть, что в нем делается. От двора спускается проход к реке, где над водой раскинут большой навес для султана, здесь для него устроена купальня. Все это расположение окружено бревенчатой стеной, с внешней стороны затянутой синим полотном – точно таким же, что пошло и на вышки, – так что оттуда невозможно увидеть, что происходит внутри.
К месту, где был разбит лагерь, мы подошли в четверг, как раз за неделю до дня Вознесения Господня. Четыре галеры, на которых все мы находились в заключении, встали на якорь перед жилищем султана; короля доставили в соседний шатер. Султан потребовал, чтобы Дамьетта была передана ему в субботу перед днем Вознесения, – и в тот же день он освободит короля. <…>
[Возникли новые трудности, когда сам султан был убит эмирами. Но затем участвовавшие в заговоре эмиры подтвердили условия соглашения с Людовиком Святым, и начались приготовления к выплате выкупа и освобождению пленных.]
Когда договор между королем и эмирами был заключен и подтвержден клятвенными обетами, было условлено, что сарацины освободят нас сразу же после дня Вознесения Господня, и, как только Дамьетта перейдет к эмирам, они освободят короля и всех высоких особ при нем. В четверг вечером для тех, кто находился под стражей на наших четырех галерах, стоящих посредине реки, выше моста к Дамьетте, поставили шатер у моста, рядом с тем местом, где король сошел на берег.
На восходе Жоффруа де Саржине отправился в город, чтобы передать Дамьетту эмирам. На всех башнях взвились флаги султана. Сарацинские воины заполнили город и начали пить вино, так что вскоре все были пьяны. Один из них поднялся на нашу галеру и, обнажив саблю, покрытую пятнами крови, сообщил, что он лично убил шестерых наших людей.