— Я солидный? — спросил Майкл.
— Слава богу, нет, — покачала головой Франческа. — Поцелуй меня, и давай притворимся, что я по возрасту гожусь тебе в любовницы.
В гостиной было людно и шумно. Франческа сразу повела его к леди Фейрхевен, которая обливалась потом у горящего камина, и Майкл успел лишь мельком взглянуть на гостей. Леди Фейрхевен, облаченная в малиновый крепдешин, беседовала с мужчиной, который судорожно дрыгал ногами и потряхивал плечами, словно хотел сбросить паука.
— Мой отец торговал нефтью, — рассказывала леди Фейрхевен. Рокочущий выговор американского юга сотрясал ее внушительный бюст, и жемчужное ожерелье легонько дрожало. — А мой дорогой супруг Урбан без устали трудился над дипломатическими аспектами дружбы между нашими великими странами. Мои сыновья… — Леди Фейрхевен похлопала себя по груди и кашлянула в носовой платок. — Мои сыновья, Хаттлстон и Генри, служили в Джайпуре. Видите, дорогой мистер Майер, я хорошо знакома с миром мужчин и как женщина искренне сочувствую лишениям, которые терпели вы, наши бедные солдаты.
— В окопах сочувствие было нам как бальзам на раны, — сказал густо порозовевший Майер.
— Да, конечно! — Кара Фейрхевен похлопала его по плечу. — Так приятно слышать слова благодарности…
Кара, милая, простите, что перебиваю. — Фрэнки развернула Майкла лицом к леди Фейрхевен. — Это Майкл Росс. Его работы с руками отрывают. Они… — Фрэнки неопределенно помахала в воздухе, — они повсюду!
— Да, да, конечно. — Леди Фейрхевен подняла мощную, как у кузнеца, руку. На белых холеных пальцах сверкали драгоценные камни. Отмахнувшись от Майкла носовым платком, она схватилась за подлокотники и с трудом встала. Под крепдешиновой пеной шептались шелка и скрипел корсет. — Легкие болят, — пожаловалась она. — Франческа, он очень мил, но зачем мне с ним разговаривать? Вполне достаточно увидеть его работы.
— Позвольте проводить вас в столовую, — предложила Фрэнки, попятившись, когда леди Фейрхевен принялась поправлять шифоновую накидку. — У меня там маленькая галерея, а сегодня еще несколько художников принесли свои работы.
Тучная леди Фейрхевен на удивление ловко пробиралась сквозь толпу.
— Франческа, где ты его откопала? — расслышал Майкл.
— В Ричмонд-парке, Кара, случайно встретила. Он так чудесно рисовал акварелью деревья и кусты! — ответила Фрэнки, следуя за леди Фейрхевен.
Едва они вышли, в гостиной воцарилась тишина, а потом — словно налетевший поезд размел ворох листьев — все разом зашептались и зароптали. У кресла сильно пахло жасмином.
— Ей-богу, чуть ей не врезал! — прошипел трясущийся собеседник леди Фейрхевен и повернулся к Майклу: — Подбей я этой леди глаз, не видать вам заказа на портрет! Художником себя называете, ага. Да мне от вас тошно! Я таких, как вы, насквозь вижу. — Буравя Майкла гневным взглядом, трясущийся, нащупывал сигарету. — Умеете вы рисовать или нет — это миссис Брайон совершенно не волнует. Слепому ясно, что ей нужно.