— Еще глоток? — предложил Грег, но гость отрицательно покачал головой.
— Пора домой. Иначе хозяйка пилить начнет. Мол, обед давно готов, а тебя где-то черти носят. Кстати, а как у вас с топливом?
— Не густо, — призналась Элизабет. — Если свет не дадут, то мы останемся без отопления. А пока у нас лишь немного угля в мешке.
— А дрова?
— Дрова? — удивилась Элизабет.
— Ну да. Где-нибудь за домом должна быть поленница. Обойдите и найдете.
Он указал пальцем на заднюю стену комнаты. Но Элизабет грустно покачала головой.
— Нет там никакой поленницы. По крайней мере, я ее не видела. Нашла только мешок угля.
— Значит, дрова у них кончились еще до отьезда. Ладно, я привезу поленьев. А свет могут дать не скоро.
Этого только не хватало! — ужаснулась про себя Элизабет. Она представила, как ей придется вновь, скрючившись, сидеть в кресле, в то время как Грег будет мирно посапывать на диване.
Гость вышел за порог и направился, заметно покачиваясь после нескольких «маленьких», к трактору. К счастью, дорогу прокладывать ему себе не пришлось, потому что сохранилась старая тропинка, проложенная им до этого.
— Давай вернемся к камину, — предложила Бетти и захватила с собой кастрюлю, чтобы снова вскипятить чай. — Не знаю, как тебе, но мне не помешает немного протрезветь. Это твое зелье обладает убойной силой.
Грег усмехнулся.
— Видела бы ты свое лицо, когда он предложил пропустить по рюмочке.
Женщина кисло улыбнулась и рассказала ему про владелицу местной лавчонки.
— Мне надо было ее послушаться. Тебе бы не пришлось тогда открывать свою дорогущую бутыль.
— Но она действительно из беспошлинного магазина. Да и вообще, какая разница. Тем более что сосед пообещал привезти нам дрова. Можно сказать, мы авансом оплатили ему услугу.
— Он мог бы выставить мне счет.
Грег рассмеялся.
— В принципе, имеет полное право. Но это лучше, чем окоченеть в этом холодильнике. Или ради выживания начать жечь хозяйскую мебель.
И они рассмеялись. Однако в считанные мгновения атмосфера в комнате стала иной, между ними снова возникло напряжение. Элизабет почувствовала, как у нее пересохло в горле, и отвернулась. На ее счастье, в кастрюле закипала вода, и она дрожащими пальцами заварила чай, мысленно приказав себе не думать о пронзительных синих глазах мужа, о том, что с каждой минутой в ней все больше просыпается тяга к нему, потребность в любви и ласке.
Нет, только не это! Ведь недаром она женщина независимая. Назад дороги нет. По крайней мере, не сейчас. Ей надо все как следует взвесить, все спокойно обдумать. А если она растает, поддавшись его обаянию, вряд ли ей от этого станет лучше. Нет, она таким образом ничего не добьется, а лишь проиграет.