Маккормик. Доброе утро, господин Реймонд. Я Дейл Маккормик, казначей «великого штата Мэн». (Аплодисменты.) О, я вижу, тут есть те, кто бывал в нашем штате — и приезжайте снова, пожалуйста! Я — институциональный инвестор. Я представляю многих институциональных инвесторов и хотел бы знать, присутствует ли здесь аудитор, чтобы я мог задать вопрос?
Реймонд. Господин Паттерсон, прямо перед вами.
Маккормик. Прекрасно. Здравствуйте, господин Паттерсон. Я хотел бы знать, какие резервы вы предусмотрели в финансовой отчетности на возмещение вреда, причиненного глобальным изменением климата? Изменение климата — это потенциальное обязательство компании, и я хотел бы знать, предусмотрены ли на балансе резервы на его покрытие?
Паттерсон. Внесение резервов в финансовую отчетность относится к компетенции руководства компании, и я не уверен, что уполномочен отвечать на ваш вопрос.
Маккормик. Спасибо. Могу ли я в таком случае задать этот вопрос господину Хоутону, который является председателем комитета по аудиту?
Реймонд. Не можете.
Маккормик. Почему, сэр?
Реймонд. Потому. Комитет пр аудиту учитывает рекомендации менеджмента. Это компетенция финансового руководителя корпорации.
Маккормик. Могу я задать этот вопрос вам?
Реймонд. О, конечно. Вы можете задать мне любой вопрос. (Смех Маккормик. Вы мне ответите?
Реймонд. А это уже другой вопрос. (Громкий смех в зале.) Маккормик. Сэр, я не вижу ничего смешного в том, что институциональный инвестор, представляющий более трех миллионов акций, не может получить ответ на столь важный вопрос. Реймонд. На какой конкретно вопрос?
Маккормик. Какие средства вы зарезервировали в финансовой отчетности на возмещение вреда, причиненного изменением климата, и потенциальную ответственность компании? Реймонд. Изменение климата не является ни вероятным, ни подлежащим оценке.
Занавес. Император решает, кому дозволено задавать вопросы и кому дозволено на них отвечать. То, что в этом случае он не постеснялся опошлить вопрос, который приковывал внимание большинства людей на Земле, лучше всего характеризует современную власть корпораций в США.
Спустя два года я снова сыграл свою роль в дежурном фарсе, выдвинув ту же резолюцию, что в 2003 году. На этот раз я слегка изменил тактику и за несколько недель до годового собрания отослал письмо совету директоров. В письме я выражал признательность за превосходные финансовые итоги года. «Сейчас особенно важно, — писал я, — выработать стратегию превращения самой рентабельной компании в истории бизнеса в самую лучшую компанию в мире». Я предлагал совету директоров, в числе прочего, задуматься над следующим: