— Жоржик, — как нарочно, в это время обратилась Волошина к самому молчаливому и спокойному из «мальчиков» — Георгию Ковалеву, которого и сам-то Чердынцев всегда называл уважительно Георгием Федоровичем, — расскажите еще о ледяных пещерах!
И — о, чудо! — Жоржик, молчаливый, тихий, вдруг обрел голос!
— Ледяные пещеры красивы только в том случае, если потолок достаточно тонок, чтобы пропускать свет, или входное отверстие достаточно велико. Но в таких пещерах очень опасно. У нас тут, в полукилометре от станции, есть такая пещера. Я обязательно проведу вас туда, как только вы выздоровеете. А потом мы с вами посмотрим ледяную пещеру «Сезам», там нужны аккумуляторные лампы, но при ярком свете это волшебное зрелище…
— Ах, придется еще долго ждать… — капризничай, протянула Волошина. И Жоржик неожиданно предложил:
— А что, если мы соорудим носилки? Мы понесем вас, как королеву, в паланкине!
— Правильно! — восхитился Каракозов.
Галанин предложил носилки заменить трубчатой походной койкой. Кажется, они были готовы сейчас же отправиться в пещеру.
Волошина неожиданно сказала:
— Александр Николаевич, что вы прячетесь там, в тени, идите к нам, у нас весело!
Как она его разглядела? Или у женщин особое обостренное чувство пространства? Более широкий обзор? Как бы там ни было, оставаться у косяка в коридоре он уже не мог и молча вышел на террасу. Свободный стул стоял у окна, и Чердынцев примостился на нем тоже лицом к гостье.
«Мальчики» чуть присмирели, но Волошина упорно продолжала играть свою роль «нарушительницы спокойствия». Она посмотрела на Чердынцева и спросила:
— А правда, Александр Николаевич, что на этой станции, как на военном корабле российского императорского флота, не бывала ни одна женщина?
Ах, подлые мальчишки! Они уже и это рассказали!
— Да, — коротко ответил он.
— Но почему? — притворно удивилась она.
Он-то прекрасно видел, что это притворное удивление, и грозно взглянул на Галанина. Только Галанин мог выболтать «тайны» экспедиционного дома.
— Потому, что женщинам нечего делать в горах, — хмуро сказал он. — Здесь и мужчинам-то порой приходится трудно.
— А мне показалось, что здесь не так уж трудно живется! — лукаво заметила она. — Прекрасная комната, отличная постель и даже накрахмаленные простыни. Или это только для меня?
— Поблагодарите Салима. За хозяйство отвечает он.
— Но таких условий не бывает и в лучших домах отдыха! Почему же нам, скромным женщинам, нельзя быть рядом с победителями природы мужчинами? На войне женщины делили с ними и опасность и даже смерть, — продолжала она.