— Значит, мы отрезаны?
— Да.
— А ко мне должна была приехать жена, — разочарованно сказал Коржов.
— Еще хорошо, что не приехала, а то напугалась бы на всю жизнь.
— Ну, она у меня геолог.
— Теперь здесь больше всего нужны подрывники! — напомнил Чердынцев.
Коржов несколько, суше, чем следовало, пожелал успехов и отключился.
Салим приготовил ужин и несколько раз приоткрывал дверь радиостанции и молча закрывал снова. Лицо у начальника было такое мрачное, что сразу становилось понятно: ему не до ужина.
Но вот на крыльце затопали разведчики, сбивая грязь с башмаков, и все бросились им навстречу.
Каракозов поставил ледоруб в угол и только тогда поднял глаза. Волошина, видевшая его веселым, шумным, невольно отстранилась — так не похож он был на себя. Чердынцев требовательно ждал.
Ковалев и Милованов стояли за Сашиной спиной, опустив головы.
Наконец Каракозов справился с волнением, глухо заговорил:
— Вы были правы, Александр Николаевич, завал плотный, высота около четырехсот метров. Река Фан перестала существовать. Появилось Фанское озеро. Оно поднимается со скоростью около пяти метров в час. Нижняя морена ледника уже затоплена. Я прикидывал повышение по горизонту, завтра к вечеру вода подойдет к станции, послезавтра — к рудникам. Подняться на завал пока невозможно, он все еще шевелится и осыпается. Попробуем пойти завтра с утра.
— Идите к столу, мальчики, — тихо сказал Чердынцев. — Галанин, пригласите гостью, я пока подежурю у рации. Салим, выдайте всем вина.
Он повернулся и ушел. Волошина удивленно посмотрела ему вслед. Спина его согнулась, словно он нес на плечах тяжелую ношу. А она помнила его таким сильным, бодрым, ироничным. Может быть, она что-то не поняла в этом докладе?