Он провел капитана к себе и попросил Галанина принести завтрак. Пока капитан снимал свою куртку, Чердынцев заглянул в комнату Тамары. Ее там не было. На столе лежала стопка бумаги, на которой она только что писала: на верхнем листе еще виднелся оттиск шариковой ручки. Бумага была не его, куда лучше качеством…
Он вернулся к Малышеву, раздумывая над этой маленькой хитростью женщины. Он не обижался. В конце концов ей труднее было сказать то, о чем молчал мужчина. Но ведь маленькая хитрость может обернуться большой…
Салим принес два куска зажаренного мяса, два стакана чая. Чердынцев долил чай коньяком.
— У меня в катере есть фляжка спирта, — смущенно сказал капитан. — Если вы желаете…
— Вам спирт нужнее.
— Да, этой ночью он пригодился! — просто сказал капитан. — Вот уж не знал, что тут такие ночи холодные. Б-р-р! — он невольно поежился. — У нас в полупустыне такие ночи бывают только в феврале и редко-редко в марте.
— А здесь и среди лета порой бывают настоящие ночные заморозки. Ледник! — пожал плечами Чердынцев.
Они ели, перебрасываясь короткими фразами, приглядываясь друг к другу. Чердынцеву капитан нравился своей обстоятельностью, спокойствием. У него было открытое лицо, взгляд прямой, темные волосы падали на лоб крупными завитками, хотелось потрогать их, они, должно быть, мягкие, как у маленького ребенка, и сам этот молодой человек, наверно, добрый, уступчивый.
У него, Чердынцева, волосы седые, на ощупь жесткие, пострижены ежиком. На станции не до красоты, его подстригает Галанин, как, впрочем, и остальных товарищей, а парикмахерское искусство Галанина не идет дальше «ежика» да крестьянского «под горшок». Хотя «мальчики» довольны. Приедут в Ташкент или в Алма-Ату на конференцию, и окажется, что они пострижены по моде: теперь и «горшок» стал современной прической.
Капитан поблагодарил, встал. Он был высок, как и Чердынцев, но у Чердынцева уже опустились плечи — слишком много сидел за письменным столом и много ходил по горам, где волей-неволей сгибаешься вперед, становишься похожим по походке, по цепкости на обезьяну, а капитан привык к строевой походке, она надолго укрепляет мышцы спины. Он строен, широк в плечах, тонок в талии — красивый парень!
Они вышли в столовую. Капитан окликнул своего солдата, и тот быстро затопал еще не просохшими башмаками вниз по ступеням. Капитан протянул руку Чердынцеву, а сам искал кого-то глазами. Чердынцев оглянулся. Из радиостанции вышла Волошина, уже переодетая, и весело воскликнула:
— Ну, наш утопленник спит. Я растерла его вашим коньяком, Александр Николаевич! — И, словно боясь каких-то еще расспросов, живо обратилась к Малышеву: — А ты-то как попал сюда, Павлик? Я приехала написать статью и, как видишь, застряла…