— Ой, сожжете! — жалобно воскликнула Тамара.
— Что говорил рыцарский кодекс того времени? — спросил Чердынцев. — Если женщина мешает приготовить настоящую охотничью еду, ее надо убить. И съесть! — яростно добавил он.
Огонь прыгал по кускам мяса, и оно шипело и словно плавилось. Чердынцев вытащил шампуры, присолил этот дикий «шашлык» и снова сунул в огонь. Волошина смиренно ставила на стол пиалы, отыскала вилки и ножи, заварила чай. Чердынцев кивнул на бутылку, она открыла ее и разлила понемногу спирту. Чердынцев еще повертел свои «шашлыки» и подал один шампур ей. Мясо было розовым, чуть пахло дымом, но от этого казалось только вкуснее.
Разведенный спирт стал теплым. Но Чердынцев пил чистый, и она тоже сделала маленький глоток, замахала руками перед ртом, в котором словно бы забилось пламя, еле сумела сделать глоток ледяной воды.
За едой разговаривали лениво, о вещах деловых и безразличных — сказывалась усталость от долгого подъема по леднику. А может быть, они опасались другого разговора?
Потом долго пили чай. Чердынцев учил ее пить зеленый чай без сахара, доказывая, что жители этих мест больше понимают в чае, даже лечатся им, и Тамара в конце концов призналась, что горьковатый напиток действительно приятнее привычного — с сахаром или конфетами.
Они не замечали течения времени. Или делали вид, что не замечают, хотя оба искоса поглядывали на окно, за которым прыгал зеленый огонь зари по белым вершинам, сгущались фиолетовые тени от близких гор на леднике, и вот уже что-то черное, как траурный плат, легло у ближнего подножия.
Волошина оторвалась от окна, оглядела дощатые стены, полки, печку, деревянный топчан в углу и сказала:
— А я бы с удовольствием прожила здесь несколько дней…
— Вы уже добились того, что останетесь ночевать.
Она вскочила со скамьи, схватилась за куртку.
— Почему же! Мы сейчас же пойдем.
— Не суетитесь. Ночью по леднику не ходят.
Он вышел, предоставив ей возможность устраиваться на ночлег, и добрался до середины ледника. Вешки стояли на той же линии. Не было и разрывов в теле ледника — об этом говорили приборы. Просто тело ледника вытянулось, как вытягивается под действием тяжести пружина. Пока никакой опасности не было.
Когда он вернулся, Тамара уже лежала на топчане, забравшись в спальный мешок и затянув завязки под подбородком. Только волосы, разметанные по изголовью из сложенной куртки и штурмовки, были на свободе. Второй мешок был аккуратно уложен отверстием вверх возле погасающего камелька. Достаточно было встать ногами в отверстие, поднять за края горловину, завязать так же, как сделала это Тамара, потом осторожно прилечь и спать, спать, спать… А он шагнул к топчану, сел на шершавые доски и зарылся лицом в ее волосы.