Чердынцев снял перчатки, вынул дневник и принялся записывать показания, менять катушки. Волошина разглядела хижину-времянку, спросила:
— А туда можно войти? — Голос у нее снова был музыкальный, добрый и мудрый, как будто и не было между ними ссоры. Чердынцев предупредил:
— Только не трогайте приборы.
Она медленно открыла дверь, постояла на пороге, вглядываясь в темноту, и прошла внутрь. Чердынцев проследил за ней глазами, продолжая свою работу. Руки сразу окоченели, приходилось каждое движение делать осторожно, как ни хотелось поскорее натянуть перчатки.
Наконец он кончил работу, взглянул на солнце: пора было торопиться домой, в горах ночь начинается сразу.
Обернувшись к времянке, чтобы окликнуть Волошину, он увидел дым, валивший из железной трубы, распахнутую дверь, из которой тоже валил дым, будто там все охвачено пожаром. Бросился было бегом и сразу перешел на медленный шаг: она же забавляется, играет в жену охотника, ожидающего мужа, разжигает очаг, готовит обед… Жаль, что во времянке нет ничего, кроме круп, сухарей и соли. А почему бы и не доставить ей удовольствие? Ведь жены ждут охотников с добычей…
Обойдя времянку так, чтобы его не было видно из оконца, он подошел к кромке ледника. Там была хитрая ледяная глыба, обложенная по краям валунами, а рядом, спрятанный меж такими же валунами, лежал ломик. Чердынцев достал из тайника ломик, подсунул под ледяную глыбу и легко приподнял ее. Тут тоже был тайник. Не от людей, люди сюда не заходили, а от зверей. Раньше гляциологи хранили продукты прямо во времянке, но после двух-трех набегов маленьких гималайских медведей, начисто опустошавших времянку от продуктов, сделали этот тайничок. Чердынцев достал оттуда ногу джейрана, отрубил хранившимся тут же топором изрядный кусок мяса, вынул бутылку спирта, укрыл примитивный «ледник» плитой и пошел в домик.
Дым уже выдуло, печка гудела, в чайнике плавился лед, столик был обметен. Чердынцев сказал:
— Примите и мои приношения!
— О, мясо! — удивленно-радостно воскликнула Волошина. — Где вы его достали?
— Только что убил джейрана и вырубил седло. Вы знаете, что индейцы ели только седло дикой козы? Вот, пожалуйста.
— Фу, господи! — она весело рассмеялась. — Я же забыла, что гляциологи — это почти снежные люди…
— Ледниковые люди! — строго поправил он.
— Люди ледникового периода! — в свою очередь поправила она. — Я могла бы понять, что в окрестностях есть тайник. Я ведь люблю тайны.
Чердынцев принялся рубить мясо. Шампуры лежали на полке.
— Будем есть мясо по всем правилам хорошего тона, изобретенным во время великого оледенения Земли, — сказал он. — Приготовление мяса тогда было привилегией охотника, женщина получала только обглоданные кости. — Он встал на колени перед печкой и сунул шампуры прямо в огонь.