— Критический период они прошли, поддержка движения растет. Так что как минимум неплохо. Но особых гарантий никто, конечно, не даст. Правительственные войска гораздо сильнее.
— Может, нам стоит отправить советника-другого? Уж больно заманчиво выглядит перспектива дружественной Кубы… — Драгомиров бросил взгляд на Меркулова.
— Рассмотреть такой вопрос, безусловно, стоит, товарищ генеральный секретарь, — нарком пожал плечами. — Но к самой такой идее стоит относиться со всеми предосторожностями. На данный момент США не оценивают Кастро, как угрозу. Но стоит им хотя бы заподозрить наше вмешательство, и они мгновенно окажут режиму Батисты максимально возможную помощь.
— Логично, — не стал спорить Богдан. — Но рассмотреть вопрос все-таки стоит. Товарищ Микоян, как еще дружественная Куба сможет нас… отблагодарить?
— Мы провентилировали вопрос о возможности предоставления отдыха советским гражданам, — Микоян хитро улыбнулся. — Думаю, никто не будет отрицать, что возможность отдыха на тропических островах выглядит отличным стимулом.
Собравшиеся закивали.
— Вот, часть путевок будем предоставлять отличившимся работникам, часть – продавать на рынке, открыто, так сказать. Благо кооперативное движение наверняка выдвинет некоторых людей, которые смогут себе это позволить. А на Кубе инфраструктура для отдыха хорошая.
— И военную базу, опять же, организовать не проблема – уже потихонечку даже и проектирование начали, — добавил Малиновский.
В кабинет заглянул секретарь и, увидев кивок Самого, подошел. Наклонившись к уху Богдана, что-то ему прошептал, после чего тот надолго задумался. Потом кивнул, отпустил помощника, и, поднявшись, прочистил горло.
— Грхм. Товарищи, на сегодня предлагаю закончить. Товарищ Громыко – на следующей неделе расклад по Ирану подробнее. Товарищ Меркулов, останьтесь. Всем спасибо.
Дождавшись, когда за последним уходящим закроется дверь, Драгомиров кивком пригласил наркома внутренних дел и государственной безопасности в соседний, "уютный", кабинет. Там их уже ждали два человека. Два маршала. Черняховский и Рокоссовский.
— Добрый день, товарищи, — Драгомиров протянул заслуженным полководцам руку. Затем налил себе чаю, бухнув в стакан дольку лимона и пару ложек сахара, после чего долго и сосредоточенно его размешивал.
Оба военачальника, вольготно расположившиеся в неглубоких креслах, молчали. Молчал и Меркулов, несколько удивленный составом собравшихся. Об отношениях Драгомирова и Черняховского и том, что они были и оставались друзьями, он, конечно, знал. Как и о том, что Рокоссовский молодому генеральному тоже, в общем-то, благоволил и вполне открыто его поддерживал. Но зачем здесь? И почему сейчас? В таком составе? О какой проблеме› собирается говорить правящий Советским Союзом человек?