- Извините, вам кого? - спросил он. Отец продолжал молча глядеть на сына. Тыгрынкээв улыбнулся, схватил лежащий рядом на верстаке табурет и подтащил его к отцу.
- Смотри, - похвастался он, - это я сам сделал!
- Зачем это? - неприязненно поинтересовался отец, и это были первые слова, что он произнес.
- А вот! - Тыгрынкээв, торжествуя, уселся на табурет.
Отец перевел взгляд на Ивана.
- Это ты его научил?
- Да, - учитель смутился, - и не только его. И не только табуреты...
- Я вижу, для тебя это нужная штука, но зачем ты учишь моего сына её делать? У меня, чтобы стоять, есть свои ноги, и деревянные мне не нужны. А чтобы сидеть - у меня есть свой зад и деревянный мне не нужен. И у моего сына должно быть так же.
- Но... - Омурвье смешался. Отец не дал ему договорить, повысил голос:
- Ты научил их, как делать нарты? А как выделывать шкуру оленя?
- Нет...
- Тогда какая польза от твоей школы?
Омурвье выпрямился и твердо посмотрел на отца.
- Не все же станут оленеводами! Не всем нужно знать, как делать нарты. Я даю только...
- А кем они станут? - опять перебил учителя отец, повернулся к ближайшему ученику, ковырявшему стамеской будущее сиденье очередного табурета, - ты! Кем ты хочешь стать?
Ученик - девятилетний Сергей Эттытнеут, чей отец занимал немаленький пост в администрации поселка - нагло посмотрел на незваного гостя и ответил с вызовом:
- Русским!
- Сергей! - возмутился Омурвье, буравя ученика грозным взглядом, но тот только усмехнулся и уткнулся обратно в заготовку. Отец обвел взглядом мастерскую.
- Тебе нечего тут делать, - сказал он, - иди за мной.
Вышел в дверь и ушел, не обернувшись. Тыгрынкээв заметался. Сделал шаг к двери, остановился, посмотрел жалобным взглядом на учителя.
- Это твоя жизнь, - сказал Омурвье, - тебе решать.
Тыгрынкээв всхлипнул и выскочил за дверь. Выбежал из школы. Отец, сидя на нартах, разворачивал упряжку. Тыгрынкээв догнал нарты, запрыгнул сзади. Отец не обернулся, ничего не сказал и вообще не подал вида, что заметил сына. Причмокнул губами и направил нарты прочь со двора. Двое первоклассников, игравших во дворе школы, проводили нарты насмешливыми взглядами, свистом и криками 'Нойнын-кминэтйо!' ('Рожденный из задницы'). Тыгрынкээв вздохнул и негромко сказал:
- Отец... можно спросить?
- Спрашивай, - не оборачиваясь, разрешил отец.
- Почему все говорят, что шаман перестает быть мужчиной?
- Не каждый и не всегда. Так бывает, что по велению кэ`лет мужчина отвергает свое мужское естество, становится 'мягким человеком' и ищет себе мужа в верхнем мире. Правда то, что 'мягкие люди' - сильные шаманы. Неправда то, что они сильнее любого мужчины-шамана. Ты был рожден женщиной, твоей матерью и моей женой.