- Это хорошо. Если дух идет на контакт - это очень хорошо. Надо будет еще попробовать тебя в транс ввести.
- Нет! - Я вздрогнул и замотал головой. Аделаида выставила ладонь в успокаивающем жесте:
- Не сейчас, конечно. Подготовиться надо, меры предосторожности принять, постараться выяснить что-нибудь про твоего духа. Понимаешь, если ему здесь дискомфортно, если он не настроен враждебно и готов общаться, то его просто можно убедить уйти. Теоретически, по крайней мере.
Я обрадовался, но последнее уточнение меня слегка насторожило.
- Почему теоретически?
Аделаида поморщилась.
- Потому что. Я-то исхожу из предположения, что ты одержим духом. Но утверждать, что дело обстоит именно так - не стану. Не встречалось в моей практике случаев навроде твоего.
Я опешил.
- Но как же...? Даже Святослав Юрьевич говорил... то есть, все ваши клиенты... вы их просто обманывали?
- Да нет же, - Аделаида поморщилась, - одержимость - явление редкое, но вполне реальное. Вот только одержимый человек всегда остается всего лишь человеком. У него может появиться немецкий акцент, жажда крови или знание португальского языка. Но не умение летать или прожигать взглядом железо. Ничего сверхъестественного, понимаешь?
Я машинально кивнул.
- Да. То есть - нет. Разве вы не со сверхъестественным работаете?
Аделаида вздохнула.
- Так-то тебе любая из нас запросто понарасскажет такого, что у тебя волосы дыбом встанут, и спать ложиться будешь исключительно при свете. Да вот только истории эти очень характерны тем, что произошли неведомо с кем, неведомо где и неведомо когда. А если и ведомо, то... Бывает, ходит слух о какой-нибудь случившейся в Энске жути мистической, с ломящимися в дома трупами, таинственными смертями и прочим непотребством - и улицу тебе скажут и когда случилось. А вот занесет судьба в тот самый Энск, забредешь на ту улицу и начнешь людей расспрашивать, тут-то все и выяснится. Что умерло народу не без счета, а только Сидорыч со второго этажа с собутыльником паленой водкой ужрались, да коньки и откинули. А ломился к ним пьяный дворник Петрович, который хотел третьим быть. А что он рожей на мертвеца похож, так уж таким уродился. Понимаешь?
Я опять кивнул.
- Так что? Все эти полтер... гейсты, ясновидящие и колдуны - не бывает? Все слухи?
Аделаида поморщилась:
- Нет, не всё, разумеется. Не всё... но оно почти во всех случаях проявляется на уровне 'кажется'. Кажется, что кто-то следит; кажется, что кто-то через плечо заглядывает; кажется что-то недоброе вокруг и прочие ощущения, которые аппаратурой не фиксируются. Это только недо-ученые всякие с магнитофонами да измерителями бегают, ведьмы всегда знали, что толку от приборов в этих делах никакого. Сидит пять человек в комнате, все слышат одно и то же, а на пленке - в лучшем случае шипение да поскрипывания, а обычно и вовсе тишина. Не любят потусторонние силы документальных подтверждений своей деятельности. На то они и потусторонние. Очень, очень редко бывает, чтобы дух оставил свой след на фотопленке, а достоверных, документально зафиксированных случаев, когда силы иных миров самостоятельно произвели какое-то физическое воздействие на этот, на моей памяти всего два было на всю Россию. В Хабаровске дух табуретки на пол ронял, стол уронить пытался, но на стол у него сил не хватало; да в Рязани в одном старом домике дух шторы не любил - с вечера повесят, а утром они все уже на полу. Вот и все.