– Верти! – крикнул киборг.
Гангрена положил у ног дубинку устрашающих размеров, головка которой, покрытая затвердевшей смолой, была утыкана осколками стекла, гвоздями и острыми железяками, поплевал на ладони и взялся за рукоять, торчащую из лебедки.
Заскрипело, натянулся трос на стреле, часто защелкало колесо, через которое он уходил вниз, к воротам – и решетчатая створка медленно поползла между высокими штангами, приваренными к столбам по бокам от нее.
Макота спрыгнул с подножки и пошел впереди «Панча», который медленно покатил следом. За ним поехали мотофургоны с мотоциклеткой, но люди из каравана обратно в них не полезли, а направились в ворота на своих двоих и быстро разошлись по двору.
Решетка поднялась до предела, и Гангрена перестал крутить. Воровато покосившись на отвлекшегося киборга, он нырнул в будку, схватил с пола бутылку и жадно припал к ней. Не часто простому охраннику доводилось пить такой чистейший самогон, настоянный на травах, растущих в радиоактивном иле под Мостом! Гангрена, большой любитель выпивки, жадно урча, присел на корточки, чтобы не маячить в окне, потом вообще плюхнулся задом на пол, упершись в него отведенной за спину рукой, отклонился назад и задрал голову, вливая в себя пойло. Кадык на волосатой жилистой шее ходил вверх-вниз, он громко сглатывал, тонкая струйка самогона текла по подбородку и дальше, за шиворот. В голове зашумело, загудело. Он пил, не отрываясь. Гул стал сильнее, и когда охранник оторвался от горлышка, все вокруг поплыло. Страшно довольный собой, Гангрена бросил пустую бутылку под кровать и снова сел на корточки. Ухмыляясь, на четвереньках подобрался к двери и выставил в нее голову, вспомнив о том, что надо бы выскользнуть из будки незаметно для Пружины, а то гадский киборг сильно осерчает. Гангрене казалось, что сквозь шум в голове доносятся какие-то приглушенные звуки, но слишком невнятные, чтобы понять, что они значат.
Ухватившись за лебедку, охранник выбрался из будки.
На худом, с выступающими скулами и острым подбородком лице его возникло недоумение.
Пружина лежал неподалеку, скребя по земле железной ногой, а над ним, поставив ступню на выпуклый живот киборга, торчал какой-то мужик с автоматом в руках. Гангрене на мгновение показалось, что под курткой его прошла волна блеклого зеленоватого света.
Рядом лицом вниз валялся Пешка, дружок Гангрены, между лопаток его торчал кусок арматуры. Из гнезда слева от ворот свешивался охранник, и в ярком свете фар здоровяку показалось, что голова того утыкана иглами. Ну будто ядовитый еж-мутафаг, водятся такие возле глиняного карьера на берегу.