На меня обрушился шквал писем от женихов. Писали со всей страны, предлагали руку и сердце. Каждое время выдвигает своих героев. Симпатичная девушка, работящая, Герой Труда, веселая. Ну почему не считать ее идеалом невесты? Почему на такой девушке не жениться? Многие парни присылали фотографии, сообщали, сколько они зарабатывают, где работают, есть ли у них квартиры…
Я запомнила одного — его звали Константин Дмитриевич. У него были свой дом и большая отара овец. Он писал, что я ему полюбилась с первого взгляда и если я не смогу или не захочу приехать к нему на Кубань, то, так и быть, он готов продать свой дом, своих овец и приехать ко мне в Москву.
Тогда я только удивлялась. Приятно, конечно, такое внимание, но как можно, увидев картину, актрису, воспринять ее как невесту и решить на ней жениться? Однажды даже директор Театра киноактера Анощенко признался, что в молодые годы работал на Севере и все время искал девушку, похожую на меня.
«Кубанские казаки» прошли по экранам многих стран мира. Мне приходили письма из‑за рубежа. Как‑то пришло письмо из Болгарии, из сельского кооператива. У них было собрание, и на нем не говорили, что выберем звеньевую, а говорили: выберем Дашу, — Даша Шелест у них была олицетворением звеньевой.
Картина имела огромный успех еще и потому, что она была снята профессионально оператором Павловым, замечательную музыку написал И. Дунаевский, в ней снимались талантливые актеры. Во всем чувствовался темперамент Пырьева, необузданный, горячий… Его юмор, его талант.
Но у картины оказалась не только счастливая, но и драматичная судьба. Первое время картину превозносили, о ней писали газеты и журналы, а я вместе с другими членами группы была удостоена Сталинской премии и награждена орденом «Знак Почета». Тогда — в двадцать с чем‑то лет — получить орден и стать лауреатом Сталинской премии было большой редкостью…
Наступил пятьдесят шестой год. XX съезд партии. Хрущев, разоблачая культ личности, в частности, сказал, что «Кубанские казаки» — это лакировка действительности. Этого было достаточно, чтобы фильм исчез. Его нигде не показывали. Он исчез даже из официальной биографии Пырьева.
Затем пришло время Брежнева. Фильм переозвучили, реставрировали, и он вновь вышел на экраны.
А в годы перестройки снова исчез. Я сама однажды читала в газете, что в картине правды нет, а есть сплошная лакировка действительности. Один молодой журналист написал, что картину он не видел, но твердо знает, что картина была вредная.
Я всегда защищала фильм, спорила с его критиками и недоброжелателями. Как‑то меня пригласили на специальную телепередачу о фильме, которая называлась «Киноправда?». Ведущий, кстати профессор и довольно известный критик, обращался к зрителям все с теми же вопросами о лакировке. А в студию позвонило шестьсот зрителей, и не было ни одного, кто бы не похвалил картину.