Он обмотан полотенцем, в трусах, голова намыленная. Агапова изображает его жену.
Кеша говорит:
— Проходите, проходите, мы вас ждем, дорогой…
И тут же принялся обнимать фотографа, целовать, перепачкав его мылом.
А мы предупредили фотографа:
— Знаешь, это человек необычный. Он может выкинуть все что угодно. Ну как все гении. Так что если ты почувствуешь, что что‑то не так, то… Ты петь умеешь?
— Да.
— Ну вот сразу начинай что‑нибудь петь. Тогда он утихомирится. Мы уже это знаем.
Фотографа мы посадили на диван, а над ним висел натюрморт с яблоками. Кеша о чем‑то разговаривает, руками размахивает, влезает на диван, рукой как бы дотрагивается до натюрморта, а сам вытаскивает из‑за картины яблоко (мы его туда специально положили), потом возвращается к столу. Фотограф оглядывается — яблоко на натюрморте. Фотограф не понимает: что тут происходит?
Мы с Юматовым заходим в туалет, а Кеша залезает в шкаф. В это время мы в туалете спускаем воду, а Кеша появляется из шкафа, вроде бы застегивает брюки и продолжает есть яблоко.
У нашего гостя глаза округлились, думает: куда я попал… В это время Юматов пошел к себе в номер и звонит Кеше.
Кеша снимает трубку.
— Кто это? Шостакович? Здравствуй, дорогой Дмитрий Дмитриевич. Беда, не могу заниматься. Рояль не влезает, никак не можем в номер втащить. Понял… Завтра мы подъемный кран пригоним, может быть, с его помощью через окно мы как- нибудь втащим этот рояль. Сломается, говоришь? Ну, сломается и сломается. Ничего не поделаешь. Но мне же надо работать. Митя, бывай здоров…
Фотограф ничего не понимает. Видит только, что Кеша зажигает какую‑то бумагу, бросает ее на пол, она горит.
И вдруг мы слышим:
Комсомольцы, беспокойные сердца…
От ужаса фотограф запел тоненьким срывающимся голосом. Нас душит смех, но мы просим фотографа:
— Только, ради Бога, никому не говори.
— Если бы я даже сказал, никто бы мне не поверил.
Я вспоминаю то далекое — близкое… Иногда говорят: актеры как дети. Да, мы были, наверное, этими детьми.
Мы закончили фильм, и наша дружная компания разъехалась. Впереди были новые фильмы. У каждого была своя дорога в кино. А эта дорога всегда была трудной. У каждого.
Леонид Быков… Заводила, веселый, обаятельный человек. Казалось, что у него легкий характер, он как бы не замечал трудностей, не обращал на них внимания. Но так только казалось.
Мы часто с ним беседовали, и я узнала его гораздо лучше. Это была личность, думающий человек, которого все волновало, прекрасный актер, давно переросший тех героев, которых он играл. Надо сказать, его внешность не соответствовала его сложному внутреннему миру.