— Не нужно никаких объяснений.
— Может, я стану чуть меньше презирать себя, если ты его выслушаешь.
— Тогда говори.
Она молчала несколько секунд.
— Потрясающе, просто потрясающе.
— Ты о чем?
— Об утренней газете. Там все скверно.
— Что скверно?
— Ты знаешь, я собиралась уйти из федеральной прокуратуры, — вздохнула Тай. — И месяца два назад сказала об этом репортеру, который освещал в печати одно из моих дел. Вчера вечером я остановилась возле одного бара выпить, пока движение не станет менее интенсивным. И там был этот репортер. Оглядываясь назад, я не уверена, что это случайность. Мы разговорились. Он знал, что я выписала несколько ордеров на обыск в деле «Пентад», и стал расспрашивать меня об этом. Еще пара рюмок, и он сказал, что хочет написать о моем уходе из прокуратуры. Как ты, видимо, уже понял, выпивая, я соображаю не лучшим образом. В итоге я начала жаловаться на министерство юстиции, федеральную прокуратуру и — прошу прощения, Стив, — на то, как неэффективно ФБР вело это расследование. То есть пока ты не стал раз за разом рисковать жизнью, не задумываясь и не получая благодарности. Статью напечатали. Приехав домой и начав трезветь, я поняла задумку репортера и хотела тебя предупредить. Но не смогла дозвониться и снова принялась пить, а когда дозвонилась, уже ничего не соображала.
— Статья не повредит твоей работе? — спросил Вэйл.
— Это единственное, что тебя волнует?
— Через несколько дней я растворюсь в городе, где не читают лос-анджелесских газет.
— Ты можешь меня простить?
— За беспокойство обо мне — наверно.
— Если повезет, я больше не увижусь с Кэт. Она, должно быть, меня ненавидит. Надеюсь, вчера ночью я не создала никаких проблем.
— Кэт — хорошая женщина. И тоже вскоре покидает Лос-Анджелес.
— И я уезжаю отсюда, — сказала Тай. — Как думаешь, Стив, мне понравится Чикаго?
Он постарался, чтобы она поняла скрытый смысл его слов:
— Боюсь, ты найдешь его похожим на Лос-Анджелес.
— Извини, Стив, — горько усмехнулась она. — Это был мой последний шанс.
Служащий в почтовом отделении Аква-Дульче указал Вэйлу путь к старому киноранчо Франклина.
— Это на Стэнфилд-роуд, чуть в стороне от Хоуп-Крик-роуд.
Имя на арендуемом почтовом ящике было тем же, что и на кредитной карточке, — Эндрю Паркер, адрес — просто «Киноранчо Франклина, Стэнфилд-роуд». Оно служило декорацией в сороковых годах, когда киностудии каждые две недели выпускали вестерны. Насколько было известно почтовому служащему, им не пользовались уже больше полувека.
Ведя машину по Хоуп-Крик-роуд, Вэйл размышлял, не тратит ли попусту время, разыскивая кого-то, возможно, причастного к этому делу. И главное зачем? Он терпеть не мог попусту тратить время. Вряд ли с этими убийствами связан кто-то еще. Разве что мелкая сошка, оставшаяся незамеченной. Радеку требовалась власть как главарю шайки. Именно поэтому он и стал преступником. Но была и серьезная причина заняться последней оставленной Радеком нитью. Если он установил мину-ловушку, ее следовало найти и обезвредить.