Отец Север потянулся к кресту, но вспомнил, что крест остался на теле Гутлака.
— И вообще, мы добрые христиане, — заверил Бука.
— В самом деле? — недоверчиво протянул монах.
— Да нас хлебом не корми, дай послушать хорошую проповедь… Кстати, что за отменную речь ты произнес перед эльфийской королевой!
— Ну, речь святого Колумбы к пиктам всяко получше будет, — возразил Немезида.
— Так то ж святой, — отмахнулся Бука. — Ах, что за славная была погоня! Что за чудесное спасение! Да о нас спустя века будут стихи складывать, верно, Пега? «Король хобгоблинов и его невеста».
— Я тебе не невеста, — одернула его Пега.
Торгиль сидела мрачнее тучи, а вот Этне сияла радостью.
— Я свободна, — ликовала она. — Дождаться не могу, когда наконец стану монахиней, буду носить власяницу, поститься и подвергаться публичному бичеванию.
— Ну, так далеко заходить тебе вовсе незачем, — покачал головой отец Север.
— Да, но я хочу пострадать! Пострадать во имя Господа, как христианская мученица! Каждую новую боль я приму с радостью!
Монах чуть заметно нахмурился.
— Людям куда больше пристал смиренный повседневный труд во славу Господа: кормить голодных, заботиться о сиротах, и все такое. Гордиться страданиями — не душеполезно.
— Ох, не буду, не буду, — всплеснула руками Этне. — Никогда больше не буду гордиться. Я стану самой смиренной служанкой Господней — смиреннее в целом свете не сыщешь!
Отец Север вздохнул.
— Над смирением мы поработаем позже — если отсюда выберемся.
— Нет проблем, — откликнулся Бука. — В вашей прежней темнице есть отличный выход наружу. Мы пытались пробраться к вам и раньше, но дверь слишком бдительно охранялась.
Беглецы двинулись дальше, уже не спеша. Торгиль по-прежнему прятала руку, а Пега старалась подгадать так, чтобы между нею и королем хобгоблинов все время оказывался Джек. Дверь темницы стояла открытой. Рядом с нею валялась цепь, на которую приковывали Гутлака.
— Если я когда-нибудь и поддамся искушению пожалеть этих скверных эльфов, я вспомню, что они сделали с Гутлаком, — вздохнул отец Север.
— А где Гутлак сейчас? — спросил Джек.
— Предстал пред судом, как предстанем все мы в свой черед. Надеюсь, Господь будет к нему милостив, ибо Гутлак много страдал.
Оказавшись внутри, отец Север зажег светильник, и Пега задула свечку. Свет померк, и в воздухе ощутимо похолодало.
— Как мало от нее осталось, — посетовала Пега.
Свечка сгорела больше чем наполовину.
— Но она сослужила нам добрую службу, — напомнил Бука.
Под перевернутыми скамейками Джек отыскал нож Торгиль. И принес его воительнице, надеясь приободрить ее. Но девочка отвернулась.