– Они не оставят нас в покое, – пробормотал Денис. – Слышите, детектив?
Ник молчал, пытаясь сообразить, что ему следует предпринять в этой чудовищной ситуации. Они стояли в самом центре рощицы живых деревьев. Идти вперед было смертельно опасно, бежать назад – не имело смысла.
Кончик ветки коснулся его небритой щеки. Бойцов вздрогнул, но не издал ни звука и по-прежнему стоял, не шевелясь. Ветка, вдруг став мягкой, скользнула по его лицу, как бы осторожно ощупывая его.
– Что нам делать? – хрипло спросил Денис.
– Ничего, – процедил Ник сквозь зубы. – Просто стой на месте.
Ветка продолжала исследовать лицо Ника – сантиметр за сантиметром. Пот заливал Бойцову глаза, но он боялся поднять руку, чтобы стереть его. Он вдруг явственно ощутил, что другие деревья вовсе не потеряли к нему интерес, а просто затаились и выжидают – как солдаты, ждущие приказа своего командира, или как свора псов в ожидании команды «Фас!».
Прошло около двух минут, после чего ветка отпрянула от кожи Ника и замерла в двадцати сантиметрах от его лица. Ник по-прежнему не шевелился, ожидая нападения и собираясь при первых же признаках агрессии со стороны «живых деревьев» выхватить пистолет и открыть по ним огонь. А что еще он мог сделать?
Некоторое время кончик ветки едва заметно трепетал, а затем трепет сменился поразительными метаморфозами. На ветке стала набухать почка. Когда почка достигла размера теннисного мячика, по ней пробежала трещинка. Раздался тихий щелчок – и на свет появился крошечный, сморщенный серый листок, который тут же начал увеличиваться в размерах и распрямляться, как бабочка, выбравшаяся из кокона.
Достигнув сантиметров двадцати в диаметре, листок перестал увеличиваться, но стал стремительно менять цвет и форму – на нем появились вмятины и бугорки, которые стали складываться в подобие человеческого лица, а сам он из серого превратился в зеленый.
– Господи… – прошептал пораженный Ник.
На листке появилось рельефное изображение его собственного лица.
– Похоже, вы ему понравились, – пробормотал позади Денис.
Бойцов не ответил. Он смотрел на лист, а тот, между тем, снова пришел в движение. На месте «глаз» лоснящаяся кожица листа набухла веками, а затем веки открылись, и на Ника уставились два слепых зеленых глаза.
И тут деревья ожили! Все сразу, словно и впрямь получили приказ! На ветках стали набухать почки, тихая канонада щелчков наполнила воздух, из почек выбрались листья и стали быстро увеличиваться в размерах.
Не прошло и минуты, как вся роща зазеленела листьями, и с каждого листа на Ника глядело его собственное лицо.