Уже на улице, провожая Гавнери к машине, Гейлин недоуменно спросил:
«Одного не пойму, Урино. Зачем вы меня сюда притащили? Вы бы прекрасно справились и без моей помощи.»
«Не прибедняйтесь, Йоси, — осклабился вурдалак. — Все знают, что вы — это европейские деньги. Государственные механизмы нуждаются в подмазке, особенно такие ветхие, как наш уважаемый Глупид. Слышали, как бедняга скрипел своими шестеренками? Так что звоните своим друзьям в Брюссель. Пусть раскошеливаются. Для дела мира и так далее… ну, не мне вас учить.»
Выехав со двора, Гавнери набрал номер прямой линии Мардафата. Засер сразу взял трубку. «Беспокоится, старик, — ласково подумал Гавнери. — Да и кто бы на его месте не беспокоился?»
«Не волнуйтесь, Засер, — сказал он вслух. — Ситуация под контролем. Действуем, как и планировали. Если ваши головорезы все же опростоволосятся в море, то мы арестуем судно прямо в Хайфе. Разрешение у меня в кармане.»
Мардафат обиженно цыкнул зубом.
«Почему это мои ребята должны опростоволоситься? Старая гвардия, проверенные бойцы, еще с Бейрута. Я ручаюсь за них, как за самого себя.»
«Гм… — с сомнением хмыкнул Гавнери. — Старая, говорите? Это-то меня и беспокоит. Я бы, честно говоря, предпочел более свежие кадры.»
«Свежие, они и стоят дороже, — сварливо отрезал Председатель. — А денег нету. Ваш Гейлин меня уже полгода одними обещаниями кормит. Да и вы, дорогой мой, еще не перевели пацифистские взносы за прошлый месяц…»
«Ладно, — примирительно сказал Гавнери, игнорируя упрек. — Вам виднее. Ваши люди, не мои. Из Бейрута, так из Бейрута. В конце концов, много бегать там не придется.»
«На что вы намекаете? — тихо спросил Мардафат и угрожающе пришлепнул губами. — Мои бойцы еще ни от кого не бегали.»
«Конечно, конечно… — торопливо поправился Гавнери. — Как вы могли подумать? Я имел в виду: не придется много бегать за командой. Корабль, в море… небольшая перестрелка, и концы в воду…»
Он помолчал и добавил:
«Ну а если все-таки случится фадиха, тут уже мы подстрахуем, в Хайфе.»
«Не случится!» — раздраженно отрезал Председатель и, не прощаясь, разъединился.
Гавнери вздохнул. Тяжело приходится старику, ох тяжело… осада, слежка… поставки продовольствия нерегулярны: пока доставят к нему через все блокпосты кусок очередного шахида или просто убитого подростка — уже, глядишь, и выпить там нечего, свернулось. Вот и приходиться давиться чуть теплыми внутренностями на старости лет. Это с такими-то заслугами! Надо бы снова привести к нему какую-нибудь активисточку пожирнее. Хотя арабскую кровь Мардафат любит заметно больше. Интересно, почему?.. Ах… неужели расизм?.. Нет-нет, глупости! — Гавнери решительно отогнал от себя еретическую мысль. — Подобного рода подозрения в отношение столь выдающегося борца за мир и лауреата Нобелевской премии представлялись совершенно неуместными.