- Обедал, Луи.
- Страсбургский паштет? Миланская колбаса? Шатобриан? Индейка с каштанами?
- Увы, Луи. Я ел русскую свежую икру, холодную осетрину с хреном и телячьи котлеты.
- Так.
Луи смотрит на меня, и бритое лицо приближается, губы шевелятся, будто он хочет что-то незаметно прожевать.
- Странная вещь. Никогда не пробовал осетрины. Что это такое?
- Вообще - ничего, пресновато, как папье-маше, но с хреном и водкой - пища богов.
Режиссер снимает свою шляпу, вертит в руках.
- Верлен любил маслины, черные и крупные, - отвечает он, и в глазах его мелькает масличная роща.
- Я предпочитаю зеленые. Так что за деловое предложение? - понимаю, что речь пойдет об участии в новом фильме. Интересно, звуковой или немой?
- Слушайте, Пьер, я расскажу по порядку. Сценарий родился ...
- Да, что за роль, Луи. В двух словах, пожалуйста.
Мнется, мычит, гримасничает, бормочет невнятное. Забыл, на какую роль приглашает, не иначе.
- Это эксперимент, сюрреалистический аспект. Вы знакомы с живописью сюрреалистов?
- Нет.
- А произведения их читали?
- Никогда.
Он недоверчиво всмотрелся в меня.
- Даже Арагона не читали?
Мне захотелось плюнуть.
- Луи! Расскажите о фильме, а не о сюрреализме.
Он кивнул, возвращаясь от сюрреалистов ко мне.
- Фильм будет потрясающий. Сценарий родился в результате встречи двух снов.
- Встречи? Снов?
- Да. Я поехал на неделю к своему приятелю, художнику Дали...
- Да?
- ... в Фирегас, я рассказал ему сон, который видел незадолго до того: в нем луна была рассечена пополам облаком, а бритва разрезала глаз. В свою очередь он рассказал, что прошлой ночью ему приснилась рука, усыпанная муравьями. И добавил: «А что, если, отталкиваясь от этого, сделать фильм?» Сценарий был написан меньше чем за неделю.
- М-да... - не зная, что сказать, тяну я.
- Гала утверждает, что вы лучший исполнитель для главной роли.
- Разрезать глаз бритвой?
- Нет, бритву точить буду я сам, так лучше. А вы будете ездить на велосипеде, насиловать девушку...
- Какую именно?
- Симону Марей. Знаете ее?
- Знаю. Слава Богу, не Жозефину Бекер.
Он вспомнил, оценил остроту и засмеялся, потом хлопнул меня по плечу.
- Да. Ну и баба эта Жозефина... Помню. Не выпить ли нам по рюмке?
- Не против. Но что дальше?
- Где?
- В сценарии.
- А... Неважно, - он вспоминал. - Вы согласны? Это будет совершенно необычный, шокирующий фильм.
О! Опять фильм века?
- Кстати, какая у вас ставка?
- Какое имеет значение? - закатываю глаза. - Вы сами сказали, что фильм экспериментальный. О каких ставках идет речь? Договор!
К тому времени у меня был свой агент, который постоянно повторяет: