И лишь в апреле 1731 г. забрезжила надежда на то, что король поставит «милость выше права» и сделает шаг к примирению с сыном. Вся Европа являлась горячей сторонницей Фридриха. И в то время как король поражал мир своей грубостью и безвкусицей — именно тогда он похоронил придворного шута Гундлинга в винной бочке, — брауншвейгский посол сообщал (28 апреля) из Берлина:
«В сообщениях из Кюстрина говорится: кронпринцу присылают разные деликатесы, вина, снедь, ликеры и другие подарки из Франции, Англии, Голландии, Гамбурга, Любека, Данцига и других мест, причем анонимно; видимо, иностранные монархи весьма сострадают этому необычному принцу; они продолжают надеяться, что после их подарков король скорее позволит ему дышать полной грудью».
И все же перелом в конфликте отца и сына наметился лишь 10 мая. В этот день князь Леопольд, четырежды отклонявший приглашение короля, приехал в Потсдам и вместе с герцогом Бевернским посетил дворец. Король-солдат, осчастливленный появлением друга, старого князя Леопольда, надолго закрылся на совещание с обоими посетителями. Князь Леопольд атаковал августейшего друга требованиями заключить наконец мир со своими старшими детьми. Он, князь Леопольд, и сам может съездить в Кюстрин и привезти сюда кронпринца. И хотя Фридрих Вильгельм остался непоколебим в отношении к Фридриху, он намекнул на возможность примирения с принцессой.
Через две недели Вильгельмина вместе с принцессами, 12-летней Софьей и 8-летней Амалией, ожидали в берлинском дворце короля, официально объявившего о встрече с ними. Едва отец вошел, рыдающая Вильгельмина бросилась ему в ноги, умоляя о «милостивом прощении» за то, что «рассердила» дорогого папу. Потрясенный ее раскаянием, отец поднял принцессу и обнял ее. Но Вильгельмине тут же пришлось дать ему обещание отказаться от «английского вздора» и выйти замуж за того, кого найдет для нее отец. Тут появилась и королева, не видавшая любимую дочь Вильгельмину с конца января. Стоит ли говорить, как рада она была примирению дочери с отцом! Брауншвейгский посол сообщал своему двору: «Не хватало лишь одного: если бы кронпринц снова оказался на свободе, радость достигла бы вершины».
Вечером того же дня король написал очень серьезное письмо гофмаршалу фон Вольдену, стерегущему его сына в Кюстрине и заботившемуся о нем:
«Ваш подчиненный, кронпринц, должен приучаться вести скромный образ жизни: выбросить из головы всю английскую и французскую дурь, оставить только прусское и иметь немецкое сердце! Он также должен узнать, что его старшая сестра через четыре недели выходит замуж за маркграфа Байройтского: a propos