— Я принимаю ваше великодушное предложение, — ответил я. — С моей стороны будет недостаточно учтиво не ответить так же галантно, что не премину сделать со всей возможной и учтивостью. У вас прекрасный конь и прекрасные доспехи, но они вам еще понадобятся, когда грянет mêlée. Так что с превеликим удовольствием возвращаю их вам без всякого выкупа. Надеюсь, мы еще встретимся там и получим немалое удовольствие от рыцарской игры!
Он поклонился, глаза смеялись.
— Хотелось бы в это верить, сэр. Спасибо за щедрый дар, достойный самого герцога! Но вам придется очень постараться добраться до mêlée, ибо схватки с вами ждут еще четверо рыцарей из герцогства благородного Валленштейна, а я в отряде, признаюсь, самый слабый из турнирных бойцов!
— Кто слаб на турнире, — отвесил я неуклюжий комплимент, — тот обычно блистает на поле битвы! И — наоборот.
Глаза рыцаря заблестели, я сообразил, что плеснул масла на самое чувствительное место, он гордо выпрямился и сказал с чувством:
— Спасибо, сэр! Вы — наш противник, но все же не могу не пожелать вам победы!
Я отсалютовал полусерьезно-полушутливо, развернул коня и выехал на место старта. На той стороне поля появился, как будто из полосы серого тумана, рыцарь в легких доспехах, на красивом тонконогом коне, больше пригодном для скоростных скачек. Левая сторона прикрыта треугольным гербом с изображением вздыбленного льва, забрало поднято, но лицо я рассмотреть не успел: прозвучал первый сигнал. Всадник опустил забрало, а по второму пришпорил коня и ринулся мне навстречу.
В какой-то миг он даже застал меня врасплох, его тонконогий конь с галопа успел перейти в карьер, наращивая хозяину силу удара, а я чуть замешкался, однако мой Зайчик все понял и метнулся навстречу с такой скоростью, что меня едва не опрокинуло на круп. Мое копье только начало опускаться, впереди и чуть сбоку налетает грохочущий копытами кентавр с выставленным для удара жалом…
Я инстинктивно откинулся назад, по шлему звонко ударило, одновременно руку сильно тряхнуло. Я не оглядывался, пока Зайчик не достиг противоположного края. На поле уже выбежали слуги и оруженосцы. Я пустил коня обратно и с облегчением смотрел, как сбитого подняли и повели, придерживая за плечи. Он бросил на меня странный взгляд, в котором больше изумления, чем страха или боли.
Зайчик развернулся, я снова упер копье в выемку в седле. Нехорошее чувство не оставляло, что-то недоброе как в том, что рыцарь словно бы вышел из облака нечистого пара, так и в его изумлении. Он явно ожидал чего-то иного. Конечно, все надеются выйти победителями, но этот как будто был уверен с самого начала, что я либо вовсе его не увижу, либо обязательно промахнусь…