Хартман настоял на личной встрече, но результат был тот же:
— Мистер Хартман! Любое дело должны делать профессионалы!
— До сих пор, как будто, они себя не очень показали, — возразил Стэн.
— Правильно. Упрек принимаю. Но мы, по крайней мере, многое узнали. И знаем, что делать дальше. Будь на нашем месте любители, было бы намного хуже.
— Я — хороший спортсмен, — попытался убедить его Хартман.
— Поздравляю! Вот и участвуйте в соревнованиях. Станьте чемпионом мира. А грязную работу оставьте нам.
— Что ж… — с сожалением поднялся Хартман. — Видит Бог, я хотел как лучше. Вы понуждаете меня действовать самостоятельно.
Першин посмотрел на него долгим испытующим взглядом:
— Не советую, Хартман. Помочь — не поможете, а голову потеряете. Там это проще простого.
— У меня нет другого выхода… — развел руками Стэн.
Разговор шел через Бирса, который бесстрастно вел перевод.
— Переведи ему точно, — приказал Першин и медленно, глядя американцу в глаза, хмуро и раздосадованно произнес:
— Я повторяю: это очень — очень! — опасно. Вы даже не представляете, что вас ждет. Исчезнете и все. Никто вас никогда не найдет.
— Но вы-то спускаетесь…
— Мы — профессионалы. Специальный отряд. Каждый обучен действиям под землей. Каждый знает, на что идет.
— Спасибо, что предупредили, — поблагодарил Хартман и вышел.
— Надо сказать, чтобы за ним присмотрели. — Першин стал озабоченно звонить куда-то. — Еще полезет, неровен час, обуза на мою голову.
Под вечер отряд отыскал в Елохове поблизости от станции метро тоннель, в который они еще не спускались. Тоннель был квадратным, ширина его равнялась трем метрам, потолок был плоским, бетонный пол прорезали дренажные стоки, тоннель тянулся на два с половиной километра и утыкался в каменную стену; железная лестница вела наверх и выходила в подвал четырехэтажного дома из красного кирпича на пересечении Немецкой улицы и Переведенского переулка.
Несколько тоннелей они обнаружили на юго-западе, в Беляево-Богородском, поблизости от геолого-разведочного института. За оврагами, неподалеку от шоссе, снабженные лестницами люки уходили вглубь земли, где помещался громадный железобетонный шлюз, от которого в разные стороны уходили три тоннеля.
Отряд искал подземные базы, где альбиносы держали пленников. Хотя многие в отряде в это не верили: пленных могли сразу уничтожить, чтобы не обременять себя лишней обузой. Бирс старался не думать об этом, но удавалось с трудом: он вспоминал Джуди даже во сне.
Антон торопил всех и сам рвался вниз, не давая себе передышки ни днем, ни ночью. Это была унылая, тяжелая работа: каждый ход, каждый тоннель проходили из конца в конец, отыскивая запасные выходы и ответвления. Иногда внизу скапливался газ, и стоило большого труда забраться в противогазах во все щели, колодцы и люки; нередко разведчики брели по колено, по пояс или по грудь в воде, а иногда приходилось надевать акваланги и осматривать затопленные галереи, русла подземных рек и каналы.