— А вам они зачем?
— Как же, помогут, прикроют, если что… Возьмем власть, там посмотрим. А пока… Большевики перед революцией тоже немецкие деньги получали, не гнушались.
В движении все были убеждены, что действуют по своей воле и своему желанию, никто не догадывался, что направляет их умелая рука. Федосеев между тем исправно являлся на конспиративные квартиры, где давал отчеты и получал инструкции.
…серое утро тихо вползло в Москву. Рассветный туман обложил подножья московских холмов и осел в низинах — на Студенце, в Садовниках, на Кочках и на Потылихе. Солнце растопило туман над холмами и отразилось в окнах высоких домов в старом Кудрине, на Воробьевых горах, в Конюшках и Дорогомилове, в Котельниках, на Сенной и у Красных Ворот. Просыпаясь, город постепенно наполнялся гомоном и разноголосицей, на улицах взбухал городской гул — взбухал и катился из края в край.
Страх, который всю ночь сжимал Москву, отпустил, но не исчез затаился в урочищах и логах, в сумрачных подворотнях, в подъездах, в глубоких подвалах и колодцах, откуда он выползал с наступлением темноты.
Смутная тревога витала над Чертольем по обе стороны от Волхонки. Правильнее было сказать — Черторье, название шло от ручья Черторый, текущему прежде по Сивцеву Вражку, однако на язык москвичам легло Чертолье, и привычка укоренилась.
Место издавна слыло нечистым, тревога тянулась с незапамятных времен — дурная слава устойчива. Задолго до прихода христиан возникло здесь языческое капище, дурная молва тянулась из века в век. Обширной округой вплоть до Никитской улицы владел Опричный приказ, здесь стояли пыточные избы и застенки, здесь томились в погребах сидельцы, здесь располагалась усадьба Скуратовых и верный пес Малюта держал здесь двор по соседству с хозяином, царем Иваном IV, прозванным за нрав Грозным, который поставил усадьбу на холме в старом Ваганькове — на том месте, где стоял дворец его прапрабабки, великой княгини Софьи, дочери великого князя литовского Витовта, вышедшей замуж за Василия I, сына Дмитрия Донского. В восемнадцатом веке на древних каменных подземельях вырос редкий по красоте дом Пашкова, и случайно ли, отсюда обозревал Москву мессир Воланд?
Невнятное беспокойство висело над изрезанными и запутанными дворами Чертолья. Это был лабиринт давних построек, лестниц, террас, галерей, густых зарослей, тупиков, загадочных особняков, конюшен, каретных сараев, глухих затянутых плющом стен, мшистых каменных рвов; старые кирпичные дома поднимались по склонам, крыши их уступами высились одна над другой, проходные дворы, сплетаясь, теснили друг друга, и множество извилистых дорог вели в соседние околотки: на Знаменку, в Антипьевский, Колымажный, Ваганьковский и Ржевский переулки.