Но вот дрогнула земля… Раз… Другой… Послышался издалека конский храп, звяканье удил, ровный топот копыт по пыльному шляху…
Степан напряг слух, пытаясь определить по доносившимся звукам численность вражьего отряда. По тому, как тяжело содрогалась земля под мерной конской поступью, понял: идёт тысяча.
«Эх, матерь Божья! Ну, спаси и сохрани!» - подумал Степан, с трудом удерживая Тумана, почувствовавшего предстоящую битву... Он сам понимал риск, коему подвергал свою сотню. Но и то понимал, что, врубись они сейчас в строй ордынцев, великое смятенье создадут в их рядах, надолго задержав продвижение войска татар.
Он ещё до подхода татарских чамбулов отправил в степь отряды Хасана и боярина Ондрея, чтобы те изловили и уничтожили шныряющих впереди и по бокам ордынского войска войска харабарчи, чтобы те не обнаружили основные силы дружины. Теперь он был спокоен, не опасаясь удара с тылу.
Потянулась перед глазами первая сотня ордынцев…
У каждого воина был заводной конь, а у кого и два. Это давало возможность татарам идти сутками, преодолевая огромные расстояния, и неожиданно появляться там, где их совсем не ожидали. А жевать высушенный на ветру кусок мяса и спать они могли и в сёдлах…
Степан пропустил четвёртую сотню и тихо стащил торбу с головы Тумана, ласково поглаживая шею коня. Увидев это, дружинники тоже стали освобождать конские морды, готовясь к броску.
Наконец, потянулась вдоль засадной линии пятая сотня и Степан, привстав в стременах, рявкнул что есть духу по-медвежьи.
Татарские лошади в испуге присели на задние ноги, а из рощи полетели птицами стрелы, вышибая ордынцев из сёдел.
Степан снова рыкнул, и вся дружина с рёвом бросилась на татар.
Всё получилось не так скоро, как рассчитывал Степан, ибо оставшиеся без седоков лошади заметались по шляху, загораживая проходы. Но кметы, неожиданно вырвавшись на дорогу, действовали дерзко и уверенно.
Сталь ударилась о сталь, хрипы и стоны нарушили тишину и покой погожего летнего дня… Татары пытались отбиваться, но мощь натиска была такой, что их просто смели со шляха, как прошлогодний бурьян, срубая одного за другим в дорожную пыль.
- Уходим! – крикнул Степан, увидев замелькавшую в прогалах между деревьями конницу татар, спешащую на подмогу.
С глухим треском вломились в лес. Глухо застучали по корневищам кованые копыта. Всхрапывали, ёкая селезёнкой, разгорячённые кони. Ударил в раздувающиеся после рубки ноздри хвойный воздух. А вокруг в пёстрый хоровод закручивались рыжие стволы сосен, белые стволы берёз и зелёные, густые кроны; поляны в поздних цветах и грудах жёлтых, коричневых и красных шляпок грибов…