Рено, знакомый лишь с весьма скромным городком Шаторенаром, не отличавшимся ни размерами, ни роскошью, полюбовался по дороге Сансом, его пятью старинными аббатствами и новым великолепным собором, где десять лет тому назад король Людовик обвенчался с Маргаритой Прованской. Но ждал Рено только Парижа. Парижу не было равных. Рено его ждал, как чуда.
А пока его радовали луга, пашни и солнечная погода, которая, став мягче после Санса, обещала скорую и щедрую весну. Леса, рощи, фруктовые деревья в садах уже не чернели голыми стволами, а покрылись легкой зеленой дымкой. Пастбища в долинах светились нежной травой, склоны гордились тщательно обработанными виноградниками. Чем ближе путники подъезжали к столице, тем чаще попадались им навстречу зажиточные и процветающие городки, деревни и аббатства. По мере продвижения вперед – на путешествие у маленького отряда ушло без малого четверо суток с ночевками в монастырях, принадлежащих их же ордену – одну ночь, например, они провели в монастыре в Дормеле, – в них крепло убеждение, что французское королевство живет в покое и мире под управлением мудрого государя. И когда перед их глазами показалась столица, Рено издал восхищенное восклицание, залюбовавшись мощной крепостной стеной из белого камня, которой Филипп Август окружил свой город. Брат Адам поведал юному спутнику, что в стенах проделано целых двадцать ворот и что круглые сторожевые башни надежно охраняют город.
Белая прочная лента крепко держала в объятиях букет колоколен, башен и башенок, что тянулись вверх над красными островерхими крышами с ажурными щипцами. Сена, которая делила город на две части, выглядела как муаровая лента. В глубине, на холме виднелись мельницы, чьи крылья весело вертелись, словно подгоняемые шумом и гамом многочисленных строек, криками разносчиков, скрипом телег и повозок, цоканьем лошадиных копыт, звоном колоколов, словом, жизнью большого города, занятого повседневной работой.
Наши путники въехали в ворота Сен-Жак по подвесному мосту между двумя круглыми башнями с бойницами и начали продвигаться по довольно широкой улице, которая вела к реке мимо величественного монастыря братьев-якобинцев. Рено поразило, что ехали они не по привычным рытвинам, твердым в сухую погоду и вязким в сырую, а по гладким каменным плитам.
– До чего же красиво! – воскликнул он. – Неужели весь Париж вымощен камнем?
– К сожалению, нет, – вздохнул брат Адам. – Король Филипп Август, дедушка теперешнего нашего короля, Его Величества Людовика по счету девятого, намеревался замостить весь город, но времени у него не хватило. Только две самые большие дороги, что перекрещиваются у Сены, покрыты камнем. Одна ведет от ворот Сен-Жак, которые находятся на юге, к воротам аббатства Святого Дионисия, которые находятся на севере, а другая – с востока на запад, от ворот Сент-Оноре к воротам Сен-Антуан. И это можно считать великим свершением, ведь и жизни королей, как и всех прочих смертных, положен свой предел… Сын Филиппа Людовик VIII Лев занимался не мощением улиц. Он много воевал, да и царствовал всего три года. Наш государь не унаследовал его воинственного пыла, и мы восхищаемся им за другие деяния. Сейчас мы с вами едем по кварталу, где обучаются школяры, и, должен сказать, не всегда наукам. А вот за тем мостом, который называется Малый мост, виден остров Ситэ. Там находится дворец короля, все присутственные места, королевский сад, королевские башни, а на другом конце – великолепный собор с двумя прямоугольными колокольнями из белого камня, которые так и сияют на солнце, – это собор Парижской Богоматери. Строительство его закончили всего шесть лет тому назад, и теперь мы можем любоваться этим чудом. Три его портала и верхняя галерея украшены золотой росписью.