— Прошу поверить, мне тоже, — ответил Линд.
— А где ваши очаровательные девочки? — спросил Болдуин у Коллин Колби. — Они сегодня здесь?
— Ну разумеется! Как это вы не заметили Кетрин за роялем? — Она кивнула в сторону рояля. Оркестр отдыхал, и пальчики Кетрин Колби, наклонившей хорошенькую темноволосую головку, бегали по клавишам, а вокруг нее клубился целый рой воздыхателей. — Я иногда не знаю, что мне делать с этой девчонкой.
— А где Фрэнни? — поинтересовался Болдуин.
— Отправилась поправить свой туалет — вы же знаете этих юных кокеток, Лью. — Она улыбнулась такой обворожительной улыбкой, что Линд невольно подумал, что эта женщина все делает превосходно. Вероятно, по-другому и не умеет. Она напомнила ему… о нет, это было слишком давно, оборвал он себя. Минуту он изучал Коллин Колби. Видимо, ей было чуть за пятьдесят. Туалет ее был продуман до мельчайших деталей: нитка жемчуга на шее, маленькие жемчужные сережки и на левой руке бриллиант таких размеров, что, пожалуй, им подавился бы даже слон. Она была словно создана быть женой политика.
— Льюис Болдуин! — прозвенел позади них нежный девичий голосок. Они обернулись. Кетрин Колби, увидевшая рядом с родителями Болдуина, подлетела к ним с противоположного конца зала и радостно бросилась ему на шею. — Где это, скажи на милость, ты прятался столько времени?
— Я не прятался, Кейт! Это ты была так занята своими почитателями, что не замечала меня, — улыбнулся Болдуин, освобождаясь из ее объятий. — Джим, это Кейт Колби — Кети, это Джим Линд, мой добрый друг.
Кейт тепло улыбнулась.
— Рада вас видеть, Джим Линд, — просто сказала она. — Друг Лью — мой друг.
— Кетрин, — понизив голос, укорила ее мать.
— Ой, мамочка, не будь занудой. Если бы еще и я вела себя, как другие, здесь было бы не веселее, чем в гробнице. — Она повернулась к Болдуину: — А Фрэнни знает, что ты здесь?
— Я еще не видел ее.
— Вот обрадуется!
Линд не мог без улыбки смотреть на эту маленькую, изящную, хотя и чуть полноватую девушку. У нее были мелкие, но правильные черты лица и бархатисто-карие глаза. Блестящие черные волосы были зачесаны наверх, а подпоясанное ремешком белое платье соблазнительно облегало фигуру. Линд надеялся, что и старшая сестра не хуже.
— Я не видел еще Фрэнни после ее возвращения из Вассара, — говорил тем временем Болдуин сенатору Колби. — Боюсь, что мужчины теперь вообще разнесут вам двери.
— Ну ты же знаешь Фрэнни, — улыбнулся сенатор. — Это не в ее вкусе. Она любит тишину и покой, манеры троглодитов больше прельщают Кейт.
— Папа!
— Мы же все знаем, что это так, малышка, — нежно проговорил сенатор. — Бог знает, почему ты предпочитаешь такие романы — если их, конечно, можно назвать романами…