— Гаррисон!.. — Коллин Колби положила руку ему на плечо, словно призывая его остановиться.
— Да, дорогая, — понял ее намек Колби.
— А вот и Фрэнни, — воскликнула Кетрин, увидев идущую к ним девушку. Фрэнни была совсем не похожа на свою сестру, хотя, решил Линд, и она по-своему хороша. Фрэнсис со своей вполне спортивной фигурой была выше и тоньше. Кейт была брюнетка, а Фрэнсис — яркая блондинка с бледно-голубыми глазами. Во всяком случае обе сестры могли прельстить любого.
— Джим, это Фрэнни Колби, — представил Болдуин. — Фрэнни, позволь познакомить тебя с моим старым другом, Джимом Линдом.
— Очень рада, — произнесла она тихим голосом.
Он взял ее руку, слегка пожал и поцеловал.
— И я тем более, — галантно отозвался он.
— Ну-ка иди сюда, Кейт! — Болдуин подхватил Кейт под руку. — Пойдем покажем, как надо танцевать.
Она взглянула на него с самой лукавой улыбкой.
— Вот это мне нравится!
Когда они шагнули в круг, рука об руку, Линд спросил с улыбкой у Фрэнсис:
— Не окажете ли честь? — и протянул ей руку.
— Ужасно люблю танцевать! — непроизвольно вырвалось у Фрэнсис.
Он вывел ее на середину зала и обнял. Она была немного напряжена, но постепенно успокоилась.
— Значит, вы друг Лью, — произнесла она наконец, пытаясь завязать разговор. — И как давно вы знаете друг друга?
— Со времен войны, — улыбнулся он. — Нетрудно хорошо узнать парня, с которым день за днем воюешь бок о бок.
— Вы так говорите о войне, как будто это спортивное состязание, — заметила она, слегка усмехнувшись.
— В каком-то смысле, так оно и есть, — согласился он, — похоже на шахматы.
— Да?
— Война — это род стратегической игры, но игры скорее умственной, чем физической.
— Похоже, вам она нравилась.
— Война никому не может нравиться, мисс Колби, — ответил он.
— Простите, — смутилась она. — Я хотела сказать…
Он усмехнулся:
— Забудем об этом, ладно? — И сменил тему: — Лью говорил, что вы окончили Вассар. По какой специальности?
— История искусств.
— Вы увлекаетесь искусством?
— Очень. — И после небольшой заминки продолжала: — Было время, я сама хотела стать художником. Но мои способности оказались куда скромнее моих амбиций.
Лицо у нее при этом признании приняло скептическое выражение, и он с жаром начал ее уговаривать:
— Уверен, что вы просто умаляете…
— Ах нет, нет, — быстро отозвалась она. — Ведь, к сожалению или к счастью, я прекрасно чувствую то, что хочу выразить на полотне, а получается все не так.
— По-моему, вы слишком критичны. — Зеленые глаза его лукаво блеснули. — Я бы сказал, что искусство во многом дело вкуса, правда ведь?