— Давай дружить? — предложила Андреа. — Все зовут меня просто Энди, ты тоже можешь так называть.
Джейми, изо всех сил противившаяся всему, связанному со школой, с удивлением обнаружила, что жмет этой девчонке руку.
— Конечно, давай, — сказала она. — Я — Джейми, а это мой папа.
Андреа задрала голову.
— Какой он высокий, — заметила она немного испуганно.
— Это у нас в роду, — пожала плечами Джейми.
— Андреа, будь добра, покажи Джейми, где у нас что, когда она устроится, — наказала мисс Рейни.
— Конечно, — по-прежнему улыбаясь, согласилась Энди.
«Как она может улыбаться, сидя в этой тюрьме? — удивлялась Джейми. — Что же тогда у нее дома?»
Мисс Рейни отправилась к себе, а Андреа, извинившись, тоже вышла, так что Джейми смогла побыть еще несколько минут наедине с отцом.
— Выше голову, принцесса, — подбодрил дочку Линд, вытирая слезинки с ее щеки. — Если бы я не был уверен, что тебе будет хорошо, я бы тебя здесь не оставил. Когда я буду дома, я буду навещать тебя каждый уик-энд. Обещаю.
— Не можешь ли ты оставить расписку? — попыталась она улыбнуться.
— Хоть кровью, — согласился он.
— Нет, спасибо, — покачала она головой. — Больно пачкотни много.
Он поцеловал ее в лоб.
— Я заберу тебя в пятницу вечером, и мы придумаем что-нибудь необыкновенное, — пообещал он.
Она повисла на его шее и крепко обняла его.
— Когда мы вместе, это всегда необыкновенно.
Так и не полюбив жизнь в «Браер Ридж», Джейми как-то к ней притерпелась. У нее были отличные отметки, и она никогда не отлынивала от занятий, зная, что иначе ее не отпустят на выходные к отцу на Лонг-Айленд. Длинноногая и подвижная, она скоро опередила своих сверстниц в танцах, гарцевала на лошади лучше всех в классе и страстно любила плавать. Джейми подружилась с Андреа — впервые в жизни у нее появилась подружка. Она ладила и с другими девочками, но, когда отец был в отъезде, предпочитала проводить выходные в школе, а не принимать приглашения одноклассниц, потому что тогда ей разрешали пробыть дома дольше, когда отец приезжал. А Джейми слишком дорожила тем чудесным временем, которое она могла провести с отцом.
Если он не был за границей, Линд забирал ее в пятницу вечером и привозил в воскресенье поздним вечером. Хотя мисс Рейни и пыталась пенять ему за то, что он привозит дочь так поздно, он не обращал внимания на ее слова.
— Послушайте, у меня никого нет, кроме нее, и мы так редко видимся, — твердил он заведующей. — Если бы ее нельзя было добудиться по понедельникам, тогда другое дело. — И он поступал по-прежнему.
Дома, на Саунд-Бич, они предавались все тем же удовольствиям, что и раньше: катались на лошадях, стреляли из лука или гоняли по заливу на яхте, щелкая друг друга «инстаматиком», который Линд подарил дочери, когда ей исполнилось восемь лет. Линд был никудышный фотограф, но Джейми делала явные успехи для своего возраста. Она сделала сотни фотографий — снимала Сейди своего пони Кристобаля, птиц на заливе, но больше всего — собственного отца. И Линда всегда забавляла мысль, кому из них эти уик-энды доставляют большую радость.